На заре новой эры, на протяжении почти целого тысячелетия, южные степи нынешней России были предметом спора пришлых племен: готы сменялись гуннами, гунны - аварами, авары - уграми и хазарами, а в дальнейшем хазары - печенегами, печенеги - половцами, половцы - татарами. Коренное население России («скифы» – «славяне») подвергались, подобно океанскому рифу, влиянию волн ассимиляции с запада (Арийская ветвь) и востока (Тюркская ветвь), сформировав в результате Русский народ, ставший на протяжении последующих веков звеном, одновременно связывающим и разделяющим Запад и Восток (Европу и Азию).

Принято считать, что первоначальное название РУСЬ произошло от названия варяжского племени Русь, выходцами из которого были три брата: РЮРИК, ТРУВОР и СИНЕУС, приглашенные в 862 году по Р.Х. править северными племенами славян. Однако упоминание о Россах встречается и раньше, в частности, в описании переговоров русского кагана с Константинополем в 838 году и неудачного набега Славян - Россов на Царьград в 860 году по Р.Х. Известно, что греки и арабы под Россами понимали славянские племена населявшие области, прилегающие к северным областям Черного и Каспийского морей и не отождествляли их с ВАРЯГАМИ, живущими на побережье Балтийского (Варяжского) моря. Таким образом, имеет место историческое противоречие, которое может быть разрешено версией о том, что Варяги, проникнув с Севера в Южную Россию, смешались с Руссами и приняли там их имя, которое сохранили за собой после их изгнания из России и возвращения в Скандинавию.

Как известно, миграционные процессы сопровождают всю историю рода человеческого. Более того, они присущи вообще всему Живому. Можно даже сказать, что способность распространяться по всему объему пространства, пригодного для жизни, является одним из его главных свойств. И человек всей своей историей доказывает справедливость этого утверждения, поскольку ухитряется за сравнительно короткое – по сравнению с остальными биологическими видами – время заселить практически все доступные для жизни территории нашей планеты.

Важно отметить, что когда миграции идут с некоей территории, то мигранты стараясь не потерять свое "этническое лицо", становятся ревностными хранителями своей культуры, своих традиций, в чем бы последние ни проявлялись. Им это необходимо, поскольку в чужой этнической среде, на новой земле им важно чувствовать себя кем-то определенным, чувствовать свое внутреннее единство, не стать людьми без роду-племени.

Тем, кто остался на "родине предков", это не столь важно, они и так "у себя дома", им не надо кому-то доказывать, кто они есть. И они легче расстаются со старыми традициями, тем более, что в этой родной, плотно населенной среде быстрее идут многие культурные процессы, порожденные именно высокой плотностью населения (избыточная плотность населения – самая распространенная причина миграций, хотя и далеко не единственная) и необходимостью решать хозяйственные задачи, ею вызванные.

Рассмотрение миграционных процессов целесообразно начать с появления на землях будущей Руси первого народа, принесшего сюда развитое земледелие. На сегодня никто не может точно сказать, что это был за народ: мы не знаем, ни языка, на котором он говорил, ни, тем более, его самоназвания. Кроме того, неизвестно даже, к какой большой языковой семье его язык принадлежал. Его культуру мы знаем только по оставленным им археологическим памятникам, которые объединяются исследователями в большую археологическую культуру под названием Триполье-Кукутени. На сегодня она изучена достаточно полно. Известно, что она – именно как целостное образование, за которой явно стоит один большой этнос – сложилась на территории современной западной Румынии и Молдавии, где она известна под названием культуры Кукетени. Известно также, что ее основы принесли выходцы из Балкано-Дунайского региона – одной из зон древнейшего земледелия на Земле. По-видимому, их вытеснила оттуда растущая плотность населения. Эта культура на новом месте обитания пришедшего с Нижнего Дуная этноса тоже поселилась не на пустом месте. Но земледелие туда принесла именно она. И уже в начале IY тысячелетия культура Кукутени занимает огромную территорию. Аборигенное население той территории, где сложилась эта культура, почти не оставило в ней своих следов. Оно растворилось в среде пришельцев, повидимому, приняло их систему ведения хозяйства и свое "этническое лицо" потеряло. Трудно сказать, почему так произошло. Скорее всего, оно было слишком малочисленно, и селилось слишком маленькими группами на большой территории. Пришельцы не выбивали аборигенов, а просто "растворили" в своей среде, в своей культуре.

Та же ситуация повторилась, когда полтысячелетия спустя из ареала культуры Кукутени началось движение ее носителей на восток, на территорию современной Молдавии, а потом и дальше, на территорию южной Украины, вплоть до правобережья Днепра. Это был мощный поток мигрантов, которые за последующие лет двести расселились на огромной площади, дав культуру Триполье-Кукутени, восточную часть которой называют просто трипольской культурой.

Это была долгоживущая культура, просуществовавшая как единое целое огромную эпоху – весь энеолит (медно-каменный век), и дожившая до раннего бронзового века, т.е. более полутора тысяч лет, с середины IY тысячелетия до н.э. до конца III тысячелетия.

Во времена расцвета на территории современной Украины оседлоземельческой трипольской культуры в непосредственном соседстве с ней, к юго-востоку от ее ареала, в полосе причерноморско-каспийских степей обитали подвижные степные скотоводы, носители так называемой ямной археологической культурной общности. Сегодня большинство специалистов считает, что ее носители – это огромный круг близкородственных этносов, говоривших на каком-то из древних языков индоевропейской языковой семьи. Некоторые считают даже, что это были первые носители самого праиндоевропейского языка, из которого с течением исторического времени развились все более поздние языки этой семьи. Заметим, что мы по-прежнему вынуждены говорить об археологической ее истории, поскольку и аборигенное, доиндоевропейское ее население, и пришлое индоевропейское еще более трех тясячелетий остаются народами бесписьменными. Письменность впервые на европейском континенте зарождается на самом ее юге – на Балканском полуострове, т.е. там, где первые индоевропейцы расселяются в среде древних земледельческих народов, входящих в восточносредиземноморский культурный круг, породивший древнейшие письменные цивилизации – египетскую, месопотамскую, малоазийскую хеттскую, эгейскую (минойскую или крито-микенскую). Но мы все-таки будем говорить подробнее о народах и культурах более северных и восточных районов Европы, поскольку именно они в большей степени участвуют в сложении славянского этноса.

Итак, как мы отметили выше, что первыми индоевропейцами, известными в Восточной Европе, были скотоводческие племена ямной археологической культуры, расселившиеся в полосе степей Причерноморья и Прикаспаия. В III тысячелетии до н.э. они западным краем своего ареала – на правобережье Днепра – соприкасаются с оседлыми земледельцами трипольской культуры. И эта последняя постепенно начинает уступать им свою территорию. Причем это – не процесс ассимиляции земледельцами скотоводов или скотоводами – земледельцев, хотя некоторое время существуют поселения, материалы которых показывают, что какое-то смешение этих культур происходит. Но в итоге трипольская культура вообще исчезает как культура. И на местах обитания оседлых земледельцев воцаряются подвижные скотоводы. Причину этого объяснили результаты палеопочвоведческих исследований: за тысячелетия своей жизни трипольцы превратили богатейшую лесостепь в чистую степь, сведя постепенно все леса. В результате полноценное земледельческое хозяйство вести стало невозможно, зато скотоводам открылся полный простор. И они этим воспользовались!

Примерно в это же время по лесной части Восточной Европы, вплоть до территории современной Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии расселяются племена так называемой культуры шнуровой керамики и боевых топоров. Считается, что это тоже носители индоевропейских языков, только другой их ветви. Они частично теснят на восток, частично смешиваются с неолитическими племенами, населявшими всю лесную зону Восточной Европы, и которые считаются прямыми предками современной уральской языковой семьи, к которой относятся носители угрофинских и самодийских языков.

Важно отметить, что в самой лесной полосе носители культуры шнуровой керамики сумели сохранить свое производящее хозяйство только на самом западном краю своего ареала. А в дремучих лесах современной Литвы, Белоруссии, западной части России они смешались с местными племенами охотников-рыболовов, и сами приняли их образ жизни. Но язык свой, исходно индоевропейский, они, по-видимому, не потеряли. Именно он лег в основу языков балтской группы, на которых говорят современные народы Литвы и Латвии, а также те народы, которые в средние века были постепенно асиммилированы славянами и вошли в состав населения древней Руси – ее северо-западной части.

Тогда же, в начале эпохи бронзы, дальше всех продвинулась в Европу, вплоть до центральной ее части, большая группа племен – носителей культуры курганных погребений. Эта отдельная культура принадлежала какому-то другому большому этносу, хотя и тоже индоевропейскому. Именно этот этнос большинство исследователей и считает родоначальником всех групп индоевропейских народов и их языков, заселивших на протяжении следующих тысячелетий всю западную и центральную часть Европы, кроме Южных Балкан и севера Пиренейского полуострова, где сохранился какой-то древний народ – предок современных басков. Из этого индоевропейского этноса постепенно выделились италики, иллирийцы, фракийцы, кельты, германцы и какая-то часть предков славян. Это те культуры, народы которых вошли в состав индо-иранской языковой группы. Часть из них еще в эпоху поздней бронзы – во второй половине II тыс. до н.э. – расселились по всему западу Средней Азии и в конце концов заняла Северную Индию, выделившись в собственно индийскую языковую группу. Все же их степные потомки – легендарные киммерийцы, а потом скифы, савроматы, сарматы – стали настоящими степными кочевниками, говорившие на североиранских языках. И лишь их более северные родственники, жившие в лесостепи Восточной Европы, постепенно освоили земледелие, осели на землю и где-то в последних веках до н.э. – первых веках н.э. начали "ославяниваться", и в конце концов вошли в состав народа Южной Руси, т.е. в Киевскую Русь.

К первым векам I тысячелетия до н.э. италики, двигаясь на юг, заняли весь Аппенинский полуостров, и, смешавшись с доиндоевропейским населением, образовали то население Италии, которое затем было завоевано Римом, войдя в основу складывающейся Римской Империи.

Иллирийцы также двинулись в основном на юг, заняв территорию от северных Балкан до севера Аппенин и расселившись по берегам Адриатического моря, также включив в свой состав местные народы. Но одна из их ветвей двинулась со среднего Дуная и северо-восток, в северное Прикарпатье. И ряд исследователей полагает, что именно они вошли в состав самого раннего славянского племенного образования, впервые попавшего в поле зрения римских историков рубежа эры под названием венеды. Во всяком случае, археологические материалы, которые считаются принадлежащими культуре ранних иллириков, встречаются и на территории, принадлежащей ранним западным славянам.

Север Балкан был занят фракийскими племенами, которые, перевалив через Балканский хребет, столкнулись с греческим населением средней части Балканского полуострова. В дальнейшем фракийцы несколькими волнами далеко продвигались и на Карпаты, и на восток по причерноморским степям, сталкиваясь с ираноязычным степным кочевым населением. Часть фракийского населения сумела осесть на этих территориях, и это дает основание исследователям считать, что и фракийцы нескольких волн приняли участие в сложении более позднего южнославянского населения, в том числе – населения южной и западной древней Руси.

Самую большую территорию в Европе заняли кельты. К середине I тысячелетия территория, занятая народами кельтской языковой группы, носителями так называемой латенской археологической культуры, простиралась от атлантического побережья Пиренейского полуострова через всю территорию современной Франции и Германии до середины территории современной Польши.

А теперь вернемся к тому району, в котором, по мнению большинства археологов, происходило сложение праславянского этноса. Как мы отметили выше, это район севернее Карпат, и интересен он тем, что является к концу бронзового века, т.е. примерно к началу I тысячелетия до н.э., контактной зоной нескольких уже сложившихся индоевропейских народов.

У нас нет необходимости для целей нашей книги излагать подробно дальнейшую историю ранних славян, доводя ее по времени до той эпохи, когда это этническое название попадает на страницы мировой истории. Это случается довольно поздно, уже после эпохи Великого переселения народов, т.е. только в IY веке н.э. И понятно – почему: только славяне (склавины) и их крупнейшее племенное объединение – анты – продвигаются вместе с потоком пришельцев-завоевателей с востока в границы Римской империи. Тут уж их нельзя не заметить. Особенно после того, как огромная славянская масса вторгается на Балканы и расселяется на всей территории полуострова, местами даже до самой южной его части – Пелопонесса.

При этом происходит интересная вещь: археология показывает нам, что их материальная культура растворяется в материальной культуре местного населения, на севере Балкан – позднефракийского, на юге – позднегреческого. А вот главная этническая знаковая система – язык – у северобалканских народов оказывается в результате славянским! Но к этому вопросу мы вернемся несколько позже. А пока предельно коротко скажем об археологических этапах становления славянского этноса, начиная от отмеченного выше времени появления первых его следов до раннего средневековья, т.е. до времени сложения Киевской Руси.

Итак, археологические исследования показывают, что на протяжении эпохи раннего железа (примерно с середины I тыс. до н.э. – до первых веков н.э.) на территории, примерно соответствующей современной Польше и Западной Украине, постепенно складывается огромная культурная общность, называемая пшеворской культурой. Она довольно "пестрая", поскольку в ней прослеживаются черты и балтской, и германской, и кельтской культур. Но очень заметное место в ней занимает и тот культурный компонент, который отождествляется со славянами. Это оседлые земледельцы-скотоводы, активно расчищающие лес под пашню, и тем самым превращающие лесную зону в лесостепную. Здесь нет городов и вообще крупных поселенческих центров отдельных округов, но есть крупные сельские поселения, в которых стоят жилища, явно принадлежащие людям разной этнической принадлежности. Есть и ремесленные поселения, и они в основном кельтские.

Несколько позже, в первые века н.э., юго-восточнее ареала пшеворской культуры складывается еще одна культурная общность, захватывающая почти территорию современной Белоруссии, средней и южной Украины, и почти всю территорию Молдавии. Это так называемая черняховская культура. Она занимает огромную территорию, а по этническому составу еще "пестрее", чем пшеворская. Поскольку в нее входят не только все те этносы, которые пришли сюда с пшеворской территории, но добавились еще выходцы из нижнего Подунавья – поздние фракийцы (геты, даки, карпы), и исконные обитатели этих мест – осевшие на землю ираноязычные народы: потомки скифов, сарматы, аланы. И делает их единой культурой то, что живут они бок-о-бок, постепенно смешиваясь – во первых, и то, что все они пользуются продукцией производства ремесленных центров так называемой провинциально-римской культуры – во-вторых. И эта продукция настолько совершенна, и ее так много, что она постепенно вытесняет все те изделия, которые производили в своей этнической традиции все, кто попал в ареал черняховской и даже пшеворской культур.

Нетрудно заметить, что все, описанное выше происходит на землях, которые три века спустя будут считаться исконно славянскими. Поэтому у нас есть некоторое основание считать, что все эти разноязычные люди, в силу необходимости вынужденные как-то общаться между собой, постепенно вырабатывают некий общий язык, и таковым языком становится славянский, который так и остается на всей этой огромной территории своим языком во всей следующей истории.

В это же время, через ареалы пшеворской и черняховской культур из Южной Скандинавии, с севера на юг, вплоть до черноморского побережья, начинает двигаться волна германских племен, археологически отождествляемая с так называемой вельбарской культурой. Исторически же – т.е. согласно письменным источникам позднеримского и ранневизантийского времени, это те самые готы (и гепиды), которые накануне Великого переселения народов сложились в огромную державу – Готскую. И она довольно успешно воевала на восточных окраинах Римской империи, прорываясь на Нижний Дунай и Северные Балканы.

У нас нет оснований сомневаться в том, что такая держава существовала, хотя история ее сложения до начала гуннского вторжения в причерноморские степи описана только у одного историка YI в. – Йордана. Но в дальнейшем, в ходе самого Великого переселения народов, готы сыграли в истории крушения Рима и сложения в Европе множества варварских королевств огромную роль. Поэтому сомневаться в том, что это был многочисленный и воинственный народ, не приходится. Но кто это был археологически – непонятно.

Можно предположить, что этнические готы – это только сила, на каком-то этапе сумевшая – возможно военным путем – объединить всю разноэтническую массу, составлявшую население черняховской культуры, в единую, хоть и примитивную, державу. И ко времени вторжения гуннов, т.е к началу Великого переселения народов, народы, ее составляющие, сами считали себя готами, или, по крайней мере, их таковыми считали византийцы, с которыми они столкнулись при своем движении на запад под давлением гуннов.

Мы не будем далее излагать историю Великого переселения народов, коснемся только тех моментов этой эпохи, которая непосредственно относится к дальнейшему становлению славян как этноса и его распространения по всей исторически известной территории.

Во-первых, и в процессе Великого переселения народов, и в первые века после него, огромные массы людей, говоривших на славянских языках, вторгаются на Балканы и оседают там, смешавшись с местным населением, но сохранив свой язык, о чем мы упоминали выше. Для нашей темы важно то, что эти люди, несмотря на исходную принадлежность к разным этносам, обладают этническим самосознанием славян, и продолжают считать себя таковыми на протяжении всей последующей истории. Более того, южные славяне обладают огромной асиммилирующей силой, и когда века спустя на Балканы вторгаются и авары, и болгары, т.е. народы совершенно иных этнических корней (тюрских в данном случае), они через исторически короткое время начинают говорить на славянском языке и считать себя славянами. И это при том, что болгары не теряют своего этнического самоназвания!

Во-вторых, подвергшаяся страшному гуннскому разгрому территория черняховской и южной части пшеворской культур (что четко видно археологически) не вымерла окончательно. На ней осталось очень бедное земледельческое население, сильно поредевшее и лишившееся снабжения всеми предметами ремесленного производства: все ремесленные центры были уничтожены. Но, как ни странно, уже на протяжении последующих двух веков оно не только восстановилось численно, но заняло практически всю территорию обеих погибших культур, дав в итоге уже не смешанные, а чисто славянские культуры. И именно это население в дальнейшем сделалось этнической основой всех раннеславянских государств, которые мы знаем по средневековой письменной истории.

Еще в YI-YII веках часть северо-западных славян, побуждаемая, по-видимому, резким ухудшением климата на севере Европы, двинулась на восток через земли балтских народов. Она осела в районе озера Ильмень, на границе балтского и финского этнических ареалов, дав начало Северной (Новгородско-Псковской) Руси. Эти мигранты из западно-славянской зоны, несомненно маргиналы названного этноса. Именно поэтому они сохранили свою этническую самоидентификацию в среде иноэтнических народов и даже сумели асиммилировать часть аборигенного населения, дав в итоге одно из самых ранних государственных образований на землях будущей России – Новгородско-Псковскую Русь – полиэтническую, но с несомненной славянской доминантой, дожившей до современности.

Не менее сложно протекала жизнь восточных славян. Территория, ими занимаемая, была огромна, а ее границы – еще более расплывчаты, чем на западе славянского ареала. Еще в период гуннского нашествия часть населения черняховской культуры большими массами ушла на восток. Двигаясь по лесной зоне, они оседали гнездами и в бассейне Оки, и в верховьях Северного Донца и Дона, и даже на среднем течении Волги. И, судя по историческим результатам расселения, это была именно славянская компонента черняховской культуры. Ибо то местное угро-финское население, которое вступило в контакт с мигрантами и постепенно смешалось с ними, в результате заговорило на славянском языке. Конечно, этому способствовал и дальнейший приток на эти земли бесспорно славянского населения, перемещавшегося на восток из ареала пеньковской культуры – наследницы погибшей черняховской. Эти потоки "ползучей миграции" также становились по мере продвижения на восток периферией славянского этнического ареала, которое вошло несколькими веками спустя в состав Ростово-Суздальской, а потом и Московской Руси. И понятно, что по своему исходному составу это не только собственно славяне, но и "ославяневшееся" угро-финское население лесной зоны.

Но эти народы – не единственные, вошедшие в состав восточно-славянской народности. По степному поясу Евразии с востока продолжали двигаться народы тюркской языковой семьи, тесня и на Кавказ, и на север, в лесную полосу, бывших коренных ираноязычных насельников степей – аланские племена. Последние, оседая на землю в среднем течении Северского Донца, Дона и Волго-Донского междуречья, дали оседлую салтово-маяцкую археологическую культуру. Население, ее оставившее, вошло в сложившуюся здесь в YIII веке первую государственную структуру Восточной Европы – Хазарский каганат, основанный тюрскими кочевниками. Он просуществовал сравнительно недолго, до X века, и погиб как государственная структура в силу многих обстоятельств, в том числе и в результате военных набегов из Киевской Руси. Но население его северо-восточной части, бывшее аланское, в конечном счете вошло в состав русской народности, занявшей бассейн Дона и Волго-Донского междуречья.