Regnum Noricum 

Норикское королевство упоминается в середине 1 столетия до н.э., хотя оно было значительно древнее: впервые его упоминает Юлий Цезарь в своих Commentarii de bello Gallico» (1 5, 4), называя ager Noricus (норикская земля), что мы должны понимать как королевство. При этом Цезарь указывает, что кельтские бои, которых Марбод, король германских маркоманов, изгнал из Чехии (Boiohemum), вторглись в Норик, попытались захватить его сторицу Норею, осадили ее, но все же были отбиты. Из этого очевидно, что норичане не могли быть кельтским племенем, иначе они, будучи единого с ними происхождения, помогли бы боям в сражениях с германскими маркоманами или хотя бы пустили их в свою страну. В действительности же они претерпели осаду.

Подпись к иллюстрации
Норикские деньги. – Начиная с первой половины 1 в. до н.э. норичане ковали свои собственные деньги. В частности, характерна была большая серебряная монета двух видов: западнонорикская (монетный двор на Шталене) и восточнонорикская (монетный двор в Целье). На их аверсе – голова Белина (Аполлона), на реверсе – конь или всадник. Венетская надпись VOKK на некоторых из них означает имя норикского короля (rex Voccio). На снимке – серебряная сонета из клада, найденного в Лемберге близ Целье, лицевая сторона. (из: P. Kos. Celjski muzej III – numizmati; na razstava, Ljubljana, 1082).

Более того! Норичане были связаны с германскоми суэбами в Поренье. Из сообщения Цезаря (bell. Gall. I 53, 4) следует, что вторая жена свевского короля Ариовиста была родной сестрой норикского короля Voccio (Norica, regis Voccionis soror). Имя «Voccio» вполне может быть латинизированным древнеславянским именем Волк или Вук.

Норикский король Воккио должен был быть значительной личностью в политических и военных условиях того времени на территории Альп, так как он отразил мощное нападение, которое совершил на его страну через северную Паннонию король Буребиста, могущественный правитель Дакии. Столица страны была перенесена тогда из Нореи, находившейся на современной каринтийско–штирийской границе близ области Неймаркт, в город на холме Шталлен, или Шталенской горе (Магдаленсберг) выше современной Госпосветы. Название этого города нам не было сообщено, но вполне вероятно, что он назывался Вирун, как и позднее одноименный римский город, возникший ниже на склоне горы.

На Шталене получил развитие мощный центр норикской торговли, которая была в основном с Оглеем (соврем. Акуилея). У оглейских торговцев в этом городе были свои постоянные представительства. Норикское хозяйство, кроме земледелия, основывалось прежде всего на животноводстве, а также на пчеловодстве, лесоводстве и особенно на горном деле.

На рынок в Оглей возили дрова, скот, смолу, воск, мед и сыр (Страбон V 208), а также шерсть, шерстяные изделия и кожу (Вергилий. Георгика III, 474 сл.). Вывоз металлов и металлических изделий распространялся значительно дальше, ибо норикское железо славилось как исключительно твердое, и меч из этого железа высшего сорта называли ensis Noricus (норикский меч), как об этом упоминает Гораций (Эподий XVII, 71, Carm I, 16, 9). А в Риме было даже торговое представительство, норикское statio (подворье).

Важная составляющая государственной и народной идеи в Норике была религия. Правда, нам известны норикские божества лишь позднего римского периода 84, когда мы обнаруживаем в стране также почитание греческих и даже некоторых египетских богов наряду с государственными римскими богами, и почитание самого императора. Но все эти новые божества ни в коей мере не вытеснили своих местных, которые более ясно выражали первоначальные религиозные представления о космической связи неба и земли.

В Норике мы встречаемся также с древними евразийскими верованиями в двух основных богов, это – свет (солнце, небо) и земля (плодородие). Из соединения обоих элементов, когда солнце своими лучами согревает землю, пробуждается рост и таким путем рождается жизнь.

Так, еще в римские времена главными норикскими божествами были Белин (или Беленос), бог света и солнца, и Noreia, мать страны и ее защитница, первоначально богиня плодородия и дарительница богатства 85, бог войны Latobius соответствовал римскому Марсу.

В римский период существуют и местные божества, например, Celeia, Teurnia и т.д. О присутствии кельтов свидетельствуют божества Эпона, Альбиона и т.д. А государственность Норика в период правления римлян представляют genius Noricorum, чье местонахождение было на форруме в Вируне и в «statium Noricorum» в Риме.

Присутствие римского чиновничества и некоторых подразделений римской армии оставило после себя многочисленные надписи, посвященные греко–римским божествам и даже египетской Исиде – здесь Isis Noreia, и в более позднее время особенно почитался Митра, занесенный в страну, вероятно, через Оглей.

Подпись к иллюстрации
Норичанка времен Римской империи (2 век), изображение на надгробии; сейчас находится в стене церкви Св. Якоба в Дховше (Лендорф) над Цнеловцем (Клагенфурт). Женщина принадлежит к высшему кругу, одеяния и богатые украшения ее в значительной срепени служат отражением норикско–римской культуры.

После того как римляне завоевали Паннонию, Норик не мог долго противостоять им и присоединился к Риму в 15 в. до н.э. И как многолетний римский союзник еще полстолетия под названием regnum Noricum сохранял свой статус присоединенного королевства. Лишь при императоре Клавдии (правил в 41–54 гг. н.э.) оно стало личной провинцией императора, а при Марке Аврелии (правил в 161–18– гг н.э.) – обычной римской провинцией. На восточных и южных окраинах из Норикского королевства были изъяты и переданы под римское управление города по линии стратегического янтарного пути: Emona, Poetovio, Sarbantia, Carnuntum, которые были присоединены к Паннонии. В Норике и далее еще оставалась Celeia.

Норик и потом, потеряв статус королевства, не был порабощенной страной. Когда он был личной провинцией императора, его возглавляет императорский прокуратор (procurator), а когда становится обычной провинцией, им управляет наместник императора легат (legatus).

Об исключительном положении Норика в Римской империи свидетельствует то обстоятельство, что главные норикские центры уже при Клавдии получили правовой статус римского города (municipium). Virunum на Госпосветсвом поле стал с этого времени столицей государстве, другие города – Teurnia на Шпиттале, Aguntum близ Лиенца, Celeia (нынешний Целье) и Juvanum (у венетов – Солноград, а ныне – Зальцбург) 86. Около 70–го года римским городом становится и Flavia Solva близ Липницы, а в следующем столетии также Ovilava (сейчас Вельс), затем еще Lauriacum (сейчас Лорх). 

Это были старые центры, в которых и ранее присутствовал определенный слой кельтских торговцев и ремесленников. С этих пор названные города стали центрами римского правления и римских чиновников. Кельтский слой быстро романизировался.

Местное право (Ius gentium)

Благодаря тому, что статус всех главных центров Норика был поднят до статуса римских городов, «municipia», страна получила в римской империи такое же правовое положение, как и Италия. Норичане в правовом отношении был уравнены с римскими гражданами. Об этом свидетельствует и тот факт, что уже при Клавдии они служили в римской армии, на что имели право только римские граждане, тогда как остальные лица без гражданства, именовавшиеся «чужестранцами», могли служить только во вспомогательных частях (auxilia). 

Сохранились некоторые надписи, сообщающие о происхождении норикских легионеров. В числе этих надписей особенно показательна следующая: «Celeia mil leg. II ad (i) r.f. natione Noricus», где выражение «natione», очевидно, обозначает принадлежность к народу – стране. Норичане служили даже в числе преторианцев 87, что с римской стороны означало наибольшее признание и доверие.

Как многолетние союзники, норичане, несомненно, сохранили в Римской империи также свое право, которое было включено в римский правопорядок.

Римское право

Население в пользовании общественными привилегиями по римскому праву делилось на три слоя. Больше всего прав имел тот, у кого было римское гражданство (civitas Romana). Его права были равны правам свободных горожан Рима. Почти такие же права имели люди с латинским гражданством (ius Latii), которые вначале были жителями союзнических городов в Италии. Со второго века ставшие полностью равноправными с римлянами.

Города вначале тоже несколько различались по своим привилегиям, в зависимости от того, какое они носили название – «municipium» (латинский город) или «colonia» (римский город).

Следующим слоем населения были «чужестранцы» (peregrini) – это все те, кто не имел римского или латинского гражданства. Римляне признавали их местное право (ius gentium), если они принадлежали к народу, который без жестоких сражений раньше или позже сдался на милость римлянам. Эти люди обладали определенным правом заниматься своими делами, они могли иметь свои поля и т.д., но представители тех народов, которых римляне победили лишь в результате тяжелах боев, считались побежденными чужестранцами (peregrini dedificii). Поэтому они не имели своего местного права и вообще не считались свободными. Рабов римляне не считали за полноценных людей.

Все те, что жили в окрестностях какого–то города имели свои поля и не были горожанами, называлсь «жителями» (incolae). Тот, кому даровалось римское гражданство, получал имя того, кто ему это гражданство дал. Поэтому и в Норике, как это может показаться с первого взгляда, нетрудно обнаружить немало жителей, носящих латинские имена.

Все имущество облагалось налогом (res fiscalis), исключением было только состояние императора (patrimonium). Начиная с Септимия Севера существовало также присвоенное императором и больше не облагаемое налогами состояние (res privata). В 5 веке управляющий имуществом императора носил титул «comes patrimonii».

Надписи, относящиеся ко второй половине 2 в., свидетельствуют также о существовани финансового ведомства и его управляющего в Вируне: tabularius, dispensator p r n» – речь, вероятно, идет о бухгалтерском учете, или «ratio» состояния, изъятого у норикских королей; prn – patrimonium regni Norici.
При императоре Каракалле в 212 году решением «Constitutio Antoniniano» римское гражданство было даровано всем свободным людям империи.

Таким образом, норичане после ликвидации их королевства при Клавдии не стали бесправными перегринами, не были они перегринами и по римскому правопорядку. Горожане Норика имели римское гражданство. И хотя 90% населения жило за пределами городов 88, эти люди тоже, соответственно статусу Норика, не могли быть полностью перегринами. Они, несомненно, сохраняли свое местное право «ius gentium», что означало сохранение при господстве римлян своей общественной структуры и даже своей государственности, так как осталось норикское собрание – conventus Noricorum. 

Об этом свидетельствуют раскопки фундамента зала с архивом, относящиеся к 1 в., в городе на Шталене. Кроме того, есть свидетельство (Cassius Dio LXXVI 9, 2), что в 208 году наместник императора Сабинус передал своего предшественника по имени Поллиенус Себеннус «норичанам», то есть судебному собранию тех, кто внес против него обвинение. Это могло быть только земельное собрание норичан, существование которого не предусматривалось римским правом, а только правом местным.

Следовательно, норичане сохранили свою собственную организацию общества также и в Римской империи – на уровне римской провинции. В политическом смысле и государственно–правовое устройство было римским и базировалось на римском праве норикских городов, включенных в римский «imperium», тогда как свой местный «natio», составляющий население Норика, был представлен земельным собранием. Божество «genius Noricorum» являлось защитником страны и ее народа.

В исторических записях о Норике почти нельзя найти сведений, относящихся к сельской местности, так что у нас нет ясного представления о том, в каких условиях жило крестьянское население. Как полагают историки, в Норике не были расселены итальянские колоны и не было латифундий. Преобладали небольшие усадьбы крестьян, и поля были их частной собственностью. Владельцы платили за них соответственно налог, в остальном они были свободны. Уже тогда существовали общие горные пастбища. А в соседней Паннонии преобладали латифундии 89.

Из этого следует, что жизненная основа существования крестьянского населения и его организация в Восточных Альпах при господстве римлян не была разрушена, и это вполне подтверждает значение действующего местного права. Что касается подразделений римской армии, то в Норике стоял лишь один легион, на Шталене, командование которого находилось в Птуе.

В римских провинциях крупное замлевладение постепенно вытесняло мелкую крестьянскую собственность. Норик избежал такой участи, очевидно, из–за его особого положения в Римской империи. Лишь с середины 2 в. и в этой стране появились единичные латифундии, о чем свидетельствуют остатки их административных зданий, называвшихся «villae».

Общины (Civitates)

Небольшая крестьянская усадьба были основой существования деревни и тех селений, что были связаны с неким центром – крупным селом или городом. Такой город и селения на замкнутом территориальном пространстве были объединены в определенный округ, например, села такой–то долины или ее части. И только к такому округу могло относиться римское обозначение civitates (мн.). 

Латинское слово «civitas» (ед.) обозначает население в пределах города, в административном же смысле это название служит для определения правового статуса неримских групп населения, самоорганизовавшихся как в городе, так и в сельской местности. В более узком смысле это народные общины 90, которые в Норике не могли быть ничем иным, кроме общностей, и в соответствии с местным правом.

Из сохранившихся надписей нам поименно известен лишь состав «civitas Saevatum et Laiancorum» (СII.1838). Как полагают историки, севаты жили в Пустрице, а восточнее от них – лаианки. Судя по территории, их «civitas» соответствует размером словенской жупании.

Обе эти общины названы также в надписи, или, точнее, в двух надписях, одна из которых посвящена Ливии, жене императора Августа, а другая – его дочери Юлии. Названия общин, заказавших эти надписи, следующие: Norici, Ambelinei, Ambidravi, Uperaci, Saevantes, Laianci, Ambisontes, Elveti 91. Что касается норичан, или гельветов (эльветов), то речь, очевидно, идет о части представителей этих народов, остальные названия относятся к представителям жупаний (civitates), из которых можно четко определить лишь название Ambidravi (подравляне).

Города в Норике живут по римскому праву. В сочетании римского и норикского права здесь формировалась характерная культура римской провинции, но города были маленькие, в них проживала лишь десятая часть всего населения Норика. Остальное население было сельским и, очевидно, жило по своему норикскому праву (ius gentium), то есть согласно своей общественной структуре, в селах и жупаниях по собственному хозяйственныму устройству, основой которого была небольшая крестьянская усадьба.

В связи с такими общественными условиями возникает вопрос, подверглись ли норичане романизации? В городах в качестве официального языка и при торговых сделках преобладал латинский. Но, вопреки официальному латинскому языку, даже о городах мы не можем сказать, что они были романскими. Исключение составляют переселенцы из Италии.

Немецкая и панславянская историография под воздействием идеологии постоянно повторяет утверждение о романизированных норичанах, что для непосвященного человека выглядит вполне логично: римский Норик – римский народ. На время после крушения Римской империи его нужно куда–то определить, чтобы век спустя в Восточные Альпы пришли славяне.

Однако существование многочисленных словенских топонимов в Центральных Альпах, в местах, которых предполагаемое славянское переселение вообще не достигло, указывает на более древнее происхождение славянского народа в Альпах, что официальная историография попросту замалчивает.

Начиная с 3 в. и далее в Римской империи все сильнее сказывается кризис, следствием которого являются многочисленные восстания, возникновение новых религий и ослабление обороноспособности. Поэтому император Диоклетиан (правил в 284–305 гг.) преобразовал государственное управление, разделив также землю Норика на две провинции – Noricum ripenso (прибрежный Норик) и Noricum мediterraneum (внутренний Норик). Граница между ними проходила по Высоким и Низким Тупам, центром первого была Ovilava (Вельс), центром второго – Virunum. Во главе каждой из двух провинций стоял praesides (повелитель), а город Lauriacim (Лорх) был местом пребывания военного командования, и командующий именовался dux (воевода).

После того, как при императоре Феодосии (391 г.) христианство стало государственной религией, в Норикских городах также были учреждены епископаты, подчиненные метрополии в Оглее (Аквилея). Однако распространение христианства в Норике тогда ограничивалось лишь городами.

В начале 5 в. в Прибрежный Норик стали вторгаться германские народности, прежде всего на земли по Дунию. В 401 г. через страну устремляются вандалы и аланы, и те и другие вместе со свевами в 406 г.; в 451 г. – гунны под водительством Атиллы по пути в Галлию и обратно; около 472 года – алеманы, тюринги и герулы 92. После того как в 476 году король герулов Одоакр вторгся в Италию и сверг западноримского императора, он в 488 г. окончательно передал Прибрежный Норик германцам.

Внутренний Норик в это время остается полностью связанным с Италией. В 493 г. король остготтов Теодорих, посланный византийским императором Зеноном, победил Одоакра. Италией и Внутренним Нориком тогда завладели остготты. Археологические находки показывают, что остготты имели и в Восточных Альпах, то есть в Норике, свои военные гарнизоны. Например, доказано существование готского поселения в Кране.

Однако уже в 535 г. остготты, вынужденные защищаться в Италии от византийцев, оставляют весь внутренний Норик франкам. Остготтское королевство в Италии прекратило свое существование в 555 г., после чего наместник византийского императора Нарзес напал на франков во Внутреннем Норике; изгнав их, византийцы в 561 г. завладели этой страной, установив свое правление.

Но в 568 году на Италию из Западной Паннонии напали могущественные лангобарды, свергнув византийскую власть в северной и центральной области – за исключением окрестностей городов Равенна и Рим. На завоеванной территории они создали свое королевство, в которое, однако, больше не входил Внутренний Норик, т.е. Восточные Альпы.

Так мы доходим до критического периода, когда в Восточные Альпы будто бы переселились с Балкан славяне и основали Карантанию. Эта общность, т.н. альпийские славяне, должна была стать предками современных словенцев.

Однако, как уже говорилось, об этом переселении ни один исторический источник нам ничего не сообщает, и многие авторы, начиная с давних времен, например, Д.Е. Шпрингсгут 93, считают, что адриатические венеты, точно так же, как и карны в Альпах, по своему языку – славяне, обосновывая свое мнение прежде всего сохранившимися топонимами (1772 г.)

Византийский писатель Константин Порфирородный в своем труде «de Administrando imperio» (сар. 27 р. 88) в 10 в. указывает, например, что старые венеты построили немало укреплений на островах, и в числе их латинских названий приводит также топонимы Cogradum, Rhibalenses, Boes, Pristena, Bronium, которые, по мнению Шпрингсгута, являются славянскими и означают: град, город (словет. grad), рыбацкий край, бой, поле боя (bojisce), пристань, оборону (bran, utrdba). Ливий (XLIV, 26), говоря о Далмации, приводит топоним Bylazora, что может означать «белая гора» (словен. bela gora) или «белое озеро» (словен. belo jezero). Птоломей (lib/ II) приводит топоним Curieta, что может означать «корыто» – «русло» и т.п.

Многие римские топонимы в здешней местности не отражают ничего содержательного, и по лингвистическим правилам их невозможно перевести в соответствующие словенские формы, но, принимая во внимания исследования ономастики и топонимики, мы находим их в родственных словенских словах. Название Tergeste (Триест) соответствует «terg» – торг (mercato), на что указывает также итальянская сторона; Timavus (Тимава) в основе своей имеет слово «tema» – «темнота, тьма»; Emona (Любляна) – скорее всего, «имение», Celeia (Целье) может быть «село», Longaticus (Логатец) – «лог»… 

Из Оглея в Норик вела via Beloio вдоль реки, которая и ныне называется Bela – Белая, близ Трбижа был населенный пункт Bilachinium, что сейчас почти наверняка отразилось в наименовании города Беляк, который тогда был римским Santicum; название пункта Meclaria (Мегларье) соответствует «medgorje» (междугорье). Город Teurnia (близ Шпитталя) соответствует слову «turje» («туры»), Lentia (Линц) – словен. «lende, ledina» (целина); Ocra mons (Хрушица) является переделкой словенского слова «krusica», т.е. крошащаяся скала, позже неверно переведенная словом «hruska» (груша) в Ad pirum…

Возможность толкования всех этих топонимов на славянской основе официальная историография до сих пор заранее исключала, полагая, что славяне пришли в Альпы только в 6 в. н.э. Однако исследования топонимии, опирающиеся на топологию и краеведение при учете словенских топонимических выражений, открывает нам истинный смысл многочисленных, еще при римлянах зафиксированных названий.

КАРАНТАНИЯ 

Qui mox cum exercitu in Sclavorum provinciam introiens, patrava Victoria, ad solum proprium cum maxima praedna remeavit (Pauli diaconi Historia Langobardorum). 94.

Из предыдущих глав данной книги явствует, что венетское племя уже в момент наступления римлян проживало в долинах Центральных и Восточных Альп и возле Верхней Паданской долины. То есть, в тех местностях, где до сих пор сохранились венетские (словенские) топонимы и lеdinska imena, напоминающие о некогда едином венетском этносе: «венеты», «венонеты», «венены», «веносты», а также «винделики» и т.п. Археология, кроме того, открыла, что в тех местностях, где еще под владычеством римлян были распространены различные варианты имени «венеты», – там до самого римского времени сохранялись признаки таких культур как Голасекка, Мелаун и в особенности Гальштат и Эсте.

Как можно заключить из некоторых находок, во всех этих местностях проживали также кельты, занимавшиеся торговлей и добычей руд. Однако это не означает, что остальная часть населения – венеты – были всего лишь крестьянами, ведь у них самих еще до кельтов были распространены и торговля, и добыча руд. Хотя многие находки, свидетельствующие о кельтской культуре Латен в Альпах, можно приписать торговому обмену, поскольку кельты населяли все территории к северу и к югу от Альп, кроме Венецианской равнины.

Историография же, скроенная по меркам идеологий, упорно утверждает, что кельты перед приходом в Альпы римлян были здесь господствующим слоем, хотя ни археология, ни ономастика не дают нам достоверных исторических доказательств этого факта. Некоторые римские авторы, как, например, Ливий, хотя и сообщают, что некоторые кельтские племена (галлы) в Восточных Альпах имели собственное королевство, однако эти свидетельства появляются лишь после двухсотого года (?). Опираясь на археологические находки и ономастику, эти сообщения подтверждают нам то же самое. А именно: имело место присутствие кельтов в центрах, но не подчинение кельтами аборигенного племени венетов в Альпах.

В связи с приходом римлян в Восточные Альпы в 1 в. до н.э. встает еще один вопрос: было ли аборигенное население Альп, в котором многие хотели бы видеть иллирийцев, в последующие века романизовано?

Institute Sclavenica

Области, в которых во времена римлян осело италийское население, состоявшее из торговцев, колонов, чиновников, ремесленников, землевладельцев и т.п., говорили (и говорят до сих пор) на романских языках. Те же области, которые не подверглись романизации, но в которых установилось римское правление, войска, с распространением христианства, приняли официальный латинский язык. Свидетельства об этом и сейчас можно обнаружить от Фриуля до швейцарской Реции.

Далее, мы должны учитывать, что римляне в покоренных ими областях камня на камне не оставили от местных законов, и коренное население оказалось в положении бесправных чужаков (peregrini dediticii). Такой местностью была Реция, т.е. Центральные Альпы.

Совершенно другая картина сложилась в Восточных Альпах, т.е. в Норике.

В начале римского владычества Норик сохранял статус королевства, однако через какие–то полвека он превратился на целое столетие в вотчину цезаря. Лишь во второй половине второго века он становится рядовой римской провинцией. Поскольку население Норика никогда не считались бесправными чужаками, они уже при цезаре Каракалле были уравнены с римскими гражданами (constitutio Antoninianа). В конце того же века под правлением Диоклетиана местное право (jus gentium) уже было полностью унифицировано с римским (jus civile) 95.

Норик, таким образом, является обычной римской провинцией всего три десятка лет, пока граждане Норика не становятся вполне равноправными с римскими гражданами. Однако и при статусе римской провинции они имеют собственное собрание представителей земель (conventus Noricorum). Кроме того, все более или менее значимые поселения Норика уже с 1 в. являются римскими городами (municipia), а сельская местность организована в жупании и сельские общины (civitates). 

По причине особого положения Норика в составе Римской империи уже с самого начала мы не можем считать представителей этих общностей чужаками. Признание местного права – это, несомненно, основа для сохранения в Норике слоя местной аристократии, относительно которой у нас нет оснований утверждать, что она была романизована или латинизирована. 

После разделения местности на две части во времена Диоклетиана находящийся на отшибе Прибрежный Норик наводняют пограничные отряды (limitanei) и подразделения регулярной римской армии (comitatentes), пока римское правление не ослабевает настолько, что эти местности занимают германские народы, в том числе баварцы.

Здесь следует задать ключевой вопрос: почему баварцы в то время не заняли также и Внутренний Норик? Гористость рельефа вряд ли могла им помешать, как она не помешала им занять Центральные Альпы, или Рецию. Зачем баварцам было дожидаться, чтобы пришли славяне и у них перед носом заняли Внутренний Норик?

Логичный ответ возможен лишь в том смысле, что Внутренний Норик оказывал сопротивление как атакам германских племен, так и нашествию баварцев. Это сопротивление мог оказывать лишь слой аборигенного населения Норика, который не мог быть ни римским, ни романизованным, поскольку в этом случае он как часть римского государственной и военной организации пришел в упадок вместе с ней, и этот край остался бы незащищенным, открытым для германского вторжения. Значит после падения Римской империи во Внутреннем Норике сохранилась общественная организация, которая основывалась на местном праве и которая затем перетекла в средневековую Карантанию.

На закате Западной Римской Империи на ее территории возникли различные германские королевства. Романское и романизованное население этих королевств все еще подчинялись римским законам – «leges Romanorum», германское население жило по т.н. варварским законам – «leges barbarorum».

Эти последние уже в 5–6 вв. н.э. были переведены на латинский язык и изданы в виде специальных кодексов. Так, визиготты в Испании имели собственный «lex Visigothorum», остроготты в Италии – свой«Edictum Teodorici», для лангобардов в 7 в. был издан«Edictum Rothari», для аллеманов, или швабов – «lex Alamannorum». В 8 в. был издан также «lex Saxonum» для саксов, и это уже потом, когда потерпел поражение Карл Великий.

Франки, которые после крушения Западной Римской Империи постепенно начали господствовать в Западной Европе, вначале образовали несколько небольших королевств, из которых позднее образовались два крупных – Невстрия под правлением Меровингов, и Австразия под династией Каролингов. – В Невстрии был общепринят кодекс lex Salica, написанный еще около 490 г., известный также тем, что предписывает после агнатического наследования переход трона при полном отстранении женщин (в отличие от «lex Visigothorum»). В Австразии действовал «lex Ripuaria», полностью носивший характер народного права и существовавший в письменном виде лишь с 7 в. Эти законы потом оставались действительны, претерпев некоторые изменения и дополнения, и в средние века.

В Карантании, сформировавшейся на территории Внутреннего Норика, по всей вероятности, сохранялось еще старое местное право времен господства римлян. Речь идет о древнем народном праве, которое сохраняется как правовой обычай, привычка (cоnsuetudine) и для самой государственно–правовой конструкции и общественной организации Карантании. Это право для того времени, когда впервые упоминается Карантания, еще не упоминается отдельно. Лишь с начала 11 в. оно упоминается в исторических сообщениях под названиями 96:

institutio Sclavenica communis omnium Slavica lex.
Это – словенский правопорядок, или всеобщий словенский закон, возникший в Карантании не тогда, когда он впервые упоминается в источниках, а происходящий из «ius gentium», поскольку жители Норика, как впоследствии карантанцы, уже издавна являлись «natio», т.е. признанной правовой общностью.

Общественная организация карантанцев отличалась от германской, основой которой являлась древняя родственная «жупа» – «sipa» (Sippe, zupa). Основой карантанской организации была «весь» («vas») в значении общности и населенного пункта, с поделенной пашней и общим выпасом и лесными угодьями. О старой «жупе» напоминает лишь термин «zupan», которым обозначался глава сельской общины. О существовании какой–либо родовой общине в Карантании источники нам не сообщают.

Каждая «весь» имеет свою территорию, несколько таких поселений в зависимости от географического положения связывается в округ, возможно, называвшийся «жупанией», которой правил главный жупан, которого также могли называть головой (эти названия в источниках не присутствуют). Во главе округа стоит региональный князь (princeps), наделенный, как представляется, прежде всего военными функциями, а также осуществляющий связь с центральным двором, властью, во главе которой стоит воевода (dux). Воевода и князья образуют слой знати, который все же не является наднародным.

Свободные крестьяне, в противоположность знати, являются решающим политическим фактором. На уровне селения они организуются в совет, называемый «соседством» (sosednja, sosecka), на уровне округа совет называется «поезда» (pojezda), куда приезжает обычно высший представитель власти, в том числе воевода, на всенародном уровне такой совет называется «веча».На нем избирается новый воевода, непосредство или через посланников, т.н. «добрых людей». Нового воеводу через своего представителя (?) возводит на трон народ на Княжьем Камне; после этого воевода отправляется на Госпосветско поле и восходит на Воеводский трон, где осуществляет первые шаги пребывания у власти.

Все эти правовые особенности Карантанского государства нам известны лишь из более поздних записей, однако они, несомненно, восходят к самым истокам и впоследствии, в средние века, сливаются с феодальными элементами, в результате чего образуется средневековая феодальная система Карантании. В этой системе присутствуют и другие древние словенские элементы, в числе которых наиболее характерными являются свидетельства об отправлении закона: «rota» как старинный вид присяги в определенных местах, именуемых «rotiscе», свидетели называются двояко: «svidok» (testis oculatus), также «posluh» (testis auditus). 

Для обозначения общности остается термин «община» (obcina), общественные работы называются «robota», внутренние беспорядки носят название «крамола» (carmola), коварное убийство называется «разбой» и т.д.

Женщина в Карантании является полностью равноправной, имеет имущественные и хозяйственные права, является дееспособной. Карантанские представительницы знати даже основывают монастыри, например, св. Гемма (11 в.), что было возможно лишь на основании карантанского права. Право вначале привязывалось к лицу, а не к земле. Лишь к 10 в. возможно принятие другого вида права, что впоследствии называется «professio iuris».

Наследовать в Карантании, в том случае, если не было наследников по мужской линии, могла женщина, в том числе по материнской линии. Это распространялось даже на верховную власть, что подтверждает пример воеводы Арнуфля Корошского (9 в.), сына благородной карантанки и франкского принца Карлмана. Примером родового наследования (?) является род Шпангейм, получивший имя по зятю, выходцу с Рейна, который взял в жены Рикарду, наследницу корошского знатного рода. Знать в Карантании была своя, местная.

Общественная организация и право Карантанцев могло происходить лишь от их предшественников, коренного населения Норика, которое под владычеством римлян оставалось «natio», то есть народом с признанными законами, или государственностью. Лишь в таком состоянии оно могло сохранить свои жизненные и правовые обычаи и свою традицию. В таких обстоятельствах совершенно неоправданно, да и не доказано утверждение официальной историографии относительно словенских земель к концу античного периода: «Таким образом, в силе были два знака равенства в период переселения варваров – то, что они были хотя бы в общей массе романизованы и охристианены» 97. Следовало бы сказать: в общей массе они не были романизованы и охристианены.