КОГДА БЫЛА КРЕЩЕНА РУСЬ?

ВЗГЛЯД ИЗ ВИЗАНТИИ

    Крещение Руси в 988 г., несомненно, придало мощный импульс тесному культурному взаимодействию Византии и Руси. Однако это событие имеет глубокую предысторию, относящуюся еще ко второй трети IX в. Тогда, судя по одному из посланий константинопольского патриарха Фотия, росы приняли христианство, и к ним направили византийского иерарха. Таким образом, появление греческого клира в русской среде произошло более чем на сто лет раньше христианизации Руси князем Владимиром. Представление о Руси как христианской, дружественной Византии державе укрепилось с конца IX в. не только в греческих памятниках, но отчасти, если судить по «Уставу князя Владимира» в составе «Софийской кормчей» XIII в. и по предисловию к «Киево-Печерскому патерику» и «Минеям-Четьим», и в русской традиции, восходящей к греческим источникам.

    Византийское «Жизнеописание императора Василия», составленное в середине X в. при непосредственном участии Константина Багрянородного, хорошо знавшего Русь (см.: гл. 2), сохранило известие о направлении на Русь греческого архиепископа патриархом Игнатием (подробнее об этом ниже) в 70-х годах IX в. Если обратиться к легенде анонимного сказания (так называемого «Анонима Бандури») об изобретении славянской азбуки «Кириллом и Афанасием», то, согласно ей, они были посланы на Русь по просьбе князя Владимира византийским императором Василием I Македонянином. Все это говорит о том, что представление о пребывании в Киеве греческих иерархов и просветителей относится ко времени до официального крещения Руси в 988 г. и имеет традицию более чем на столетие древнее, чем крещение Руси князем Владимиром.

    О крещении Руси вслед за событиями похода на Константинополь в 860 г. сообщает хроника Продолжателя Феофана. Анонимное сочинение было создано, вероятно, ок. 950 г. в кругах императора Константина Багрянородного и освещает период с 813 по 961 г. В книге, посвященной правлению Михаила III, сообщается о набеге росов в момент церковного противоборства в византийской столице сторонников патриарха Фотия и будущего патриарха Игнатия. В этой связи и сообщается о нападении росов на Константинополь 18 июня 860 г. и их последующем обращении:

    Если на основании произведений самого патриарха Фотия мы восстанавливаем последовательность событий, несколько условно и общо описываемых в риторических памятниках, то Продолжатель Феофана ставит оба события в непосредственную связь между собой: нападение росов, последующее их мирное посольство и принятие христианства.

    Пятую книгу хроники Продолжателя Феофана составляет памятник, имеющий определенную самостоятельность,— «Жизнеописание императора Василия». Его сочинение до последнего времени приписывалось на основании слов заглавия памятника самому императору Константину VII Багрянородному, поставившему образ своего деда — основателя Македонской династии Василия I в центр повествования всей хроники и создавшего своеобразное светское житие, сочетавшее в себе черты античной биографии с агиографической риторикой. «Жизнеописание» датируется временем после 943—950 гг., т.е. оно создавалось после других книг хроники.

    Героизированный образ Василия I наделяется чертами мудрого политика, философа, ревнителя православия. Именно ему отводится роль просветителя славян, распространителя христианства среди других племен и народов, в том числе болгар (крещение болгарского царя Бориса относится к 864/68 гг., а в 870 г. по назначению константинопольского патриарха Игнатия в Болгарии утверждается архиепископство) и росов.

    Здесь повествуется об учреждении архиепископии на Руси, созданной заботами императора Василия I и патриарха Игнатия. Описывается своего рода ритуал «выбора веры», подкрепленного чудом с неопалимым Евангелием. Вслед за крещением (части) русской дружины ок. 860 г. при императоре Михаиле ΠΙ и патриархе Фотии новый этап христианизации Руси, судя по данным Продолжателя Феофана, относится к периоду правления Василия I и патриарха Игнатия, возможно, ко времени ок. 874 г.

    Представление о том, что с тех пор в глазах византийцев Русь была страной христианской, входящей в византийское «содружество» христианских народов, стало в науке общераспространенным. Более того, нередко считается, что Византия даже «не заметила» крещения Руси Владимиром.

    Однако это не совсем так. Помимо известных хронографических данных о распространении христианства на Руси в последние годы были обнародованы новые материалы неизданных рукописных текстов. Они позволяют по-новому подойти к вопросу о взгляде византийцев на крещение Руси (Шрайнер. 1991. С. 154 и след.).

    В целом можно понять, почему исследователи, опираясь в своих изысканиях на повествования византийских хронистов или авторов монументальных исторических трудов, пренебрегали краткими записями историко-хронологического характера. Последние, как правило, кратки, фрагментарны, рассыпаны по различным, часто случайным, местам рукописей; они с трудом поддаются датировке, так как содержатся в кодексах значительно более позднего времени, чем описываемые в них события; наконец, очевидны и трудности их атрибуции, ибо, разумеется, подобные справки-заметки не имеют никакой рукописной традиции.

    Вместе с тем именно в этого рода источниках можно обнаружить максимально точные сведения хронологического и просопографического содержания. Так, в известном брюссельском кодексе Cod. Brux. gr. 11376, переписанном в Константинополе между 1280 и 1300 гг. и содержащем стихотворную хронику Константина Манасси (XII в.), статьи о Вселенских соборах, каталог патриархов, доведенный до середины XI в., и т.п., находится краткая императорская хроника (л. 165 об.—170) с заметкой о первом походе Руси на Константинополь (Cumont. 1894. Р. 15). Заметка этой хроники важна тем, что является единственным источником, сообщающим точную дату похода.

    Хроника, охватывающая более чем тысячелетнюю эпоху — от Юлия Цезаря до Романа III (1028-1034 гг.), состоит из трех неодинаковых частей: если первая, компилятивная, и последняя, датируемая XI в., представляют собой лишь списки имен и годы правлений, то вторая, от Константина I Великого до царствования Михаила III и Василия (867 г.), пространна и содержательна. Именно в ней, в самом конце, находится интересующее нас сообщение:

    Итак, дата 18 июня 860 г., удостоверяемая полным соответствием всех хронологических указаний — дня, месяца, индикта, года от сотворения мира и года царствования, приводится с редкой для византийской историографии столь давнего времени точностью. Это позволяет предположить, что вторая часть рассматриваемой краткой хроники была создана именно в конце IX в. на основе местного анналистического источника (Шрайнер. 1991. С. 152—153), скорее всего, если судить по последней фразе, церковного происхождения (в качестве места создания хроники предполагается столичный Студийский монастырь). На древность текста (по крайней мере, до середины X в.) указывает и несклоняемый вариант написания этнонима рос, аналогичный словоупотреблению памятников доконстантиновой поры.

    Таким образом, в сравнительно поздней рукописи, в отредактированном в XI в. памятнике содержатся достоверные и точные свидетельства, записанные по горячим следам или вскоре после описываемых событий.

    В заметке ничего не говорится о крещении росов. Также ничего не сообщает о ранней христианизации Руси и другая рукописная запись, из парижского кодекса Cod. Paris, gr. 2303, о походе Руси 941 г., после которого, как известно из «Повести временных лет», был заключен русско-византийский мир князя Игоря 944 г., причем часть посланников, представлявших Русь, как следует из текста договора (см. гл. 4), давала клятву в храме Св. Ильи, т.е. была христианизирована:

    Данный текст отличается от известного свидетельства хроники Продолжателя Феофана, сообщающей день нападения на византийскую столицу — 11 июня: «Четырнадцатого индикта, июня месяца, одиннадцатого [числа], пришли Росы на Константинополь с десятью тысячами кораблей» (Theoph. Cont. 423.14—426.2). Именно к этому источнику восходит текст хроники Продолжателя Георгия (Ibid. 914.10-916.16).

    Однако заметка парижского кодекса ближе свидетельству хрониста XI в. Иоанна Скилицы («Четырнадцатого индикта, в июне месяце, произошло нашествие на город росского флота, десяти тысяч». — Scyl. 229.90—230.24), которому в XII в. следует и историк Иоанн Зонара (Ζοn. ΙΠ. 476.15-477.16). Правда, принятая в парижском тексте отличная от Скилицы хронологическая система (от сотворения мира) и точность в генеалогических указаниях на царствующих императоров (что отсутствует в других источниках) заставляет отнести датировку рассматриваемой заметки ко времени правления (или после него) Романа II (959—963 гг.) — сына Константина Багрянородного (именно ему адресовал свой труд «Об управлении империей» венценосный отец), ибо Роман I (920—944 гг.) назван здесь «Старым», т.е. Старшим. Скорее всего, парижская заметка и хроника Скилицы восходят к одному общему источнику анналистического типа.

    Таким образом, в данном случае, как и в первом, поздняя рукопись (вторая половина XV в.), по-видимому, венецианского происхождения, содержит текст, восходящий к ранней традиции, близкой по времени к важнейшим моментам в истории русско-византийских отношений.

    Этот вывод оказывается тем более важным, что в том же кодексе, рядом с указанной выше записью о походе русского флота (л. 5 об.), сохранилось другое, единственное в византийской традиции, свидетельство о крещении Руси: «В царствование императора Василия Македонянина, в 6390 году, был крещен народ Рос».

    Близость этого сообщения предыдущему позволила предположить существование некогда какой-то «(Малой) Хроники русских событий», лишь следы которой, по П.Шрайнеру, и сохранились в виде парижских заметок. 6390 год от сотворения мира, по византийской хронологии, — это период между 1 сентября 881 г. и 31 августа 882 г. (новый год в Византии начинался в сентябре). Дата крещения 881/82 г., видимо, неслучайна, так как под этим годом в «Повести временных лет» значится убийство Аскольда и Дира. Поэтому, возможно, под пером византийского анналиста, составлявшего хронику «русских событий», могли совместиться две даты, восходящие к древнерусскому источнику, — крещения Руси и смерти известных князей. Древность формы этнонима рос, отнесение события к правлению императора Василия I (а не Михаила) говорят о возможном происхождении данной хроники из среды хронистов эпохи Македонской династии.

    Вопреки распространенному мнению, византийская традиция сохранила и сведения о крещении Руси при князе Владимире. Причем эти тексты дошли в рукописных списках того же века, что и рассмотренный выше парижский кодекс. Речь идет о повествовании, получившем в науке условное название «Аноним Бандури» — по имени его издателя (A.Banduri), представившего текст из парижского списка Cod. Paris, gr. 3025 середины XV в. Примерно к этому же времени относится, вероятно, и другой список аналогичного текста, однако более полный — патмосский (№ 634, л. 71-75: Analecta B.-R.). Событие датируется автором временем правления императора Василия, что выдает македонское происхождение текста (или его непосредственного источника). Уже известный по Продолжателю Феофана эпизод с неопалимым Евангелием здесь связывается с князем Владимиром, собирающим информацию о существующих в мире религиях и осуществляющим на этой основе свой выбор. Известное по «Повести временных лет» повествование о выборе веры, таким образом, находит аналог, а скорее всего, и свой источник.

    Гипотетически восстанавливаемое «Повествование об обращении русских», по В.Регелю, было распространено в Византии и до XV в. киевскому митрополиту кардиналу Исидору, участнику Ферраро-Флорентийского собора по поводу унии церквей, принадлежал кодекс, ныне хранящийся в Ватиканской библиотеке (Cod. Vatic, gr. 840). Среди заметок, в каких-то случаях более, в каких-то случаях менее лаконичных, находится следующее указание: «В году 6496 был крещен Володимер, который крестил Росию» (л. 244 об.).

    Указанный год крещения Руси — 988 совпадает с датой, принятой в древнерусском летописании. Текстуальное же совпадение данного повествования в предшествующем этой фразе рассказе о христианизации болгар с «Повестью временных лет» (под 858 г.) заставляет думать, что ватиканская хроника представляет собой греческий сокращенный, но точный перевод древнерусского памятника. Дополнительным подтверждением такого мнения служит то, что сам ватиканский кодекс был создан в XIV в. на Руси.

    Однако крещение Руси в византийской рукописной традиции не ограничивается отнесением его ко времени правления то Михаила III, то Василия I Македонянина, то Василия II Болгаробойцы. Одна из кратких византийских хроник, продолжающая «Летописец вкратце» патриарха Никифора (IX в.), но доводящая список василевсов до года падения Византии — 1453, сохранилась в дрезденской рукописи (Dresd. gr. A 187) начала XVI в. Там интересующие нас события христианизации Руси отнесены к ... XII в.: в части о правлении императора Иоанна II Комнина (1118—1143 гг.) читаем: «Иоанникий, его сын, багрянородный, [правил] 24 года, 7 месяцев, 23 дня. При нем крестились Росы» (л. 9).

    Позднее происхождение и рукописи, и текста, неточности хронологического и просопографического характера не позволяют, разумеется, согласиться с датировкой христианизации Руси временем правления династии Комнинов и заставляют задуматься о единственно возможном объяснении происхождения данного свидетельства. Здесь, вероятно, произошла путаница с именами императоров: в источнике позднего анналиста, возможно, был упомянут василевс Иоанн, но Цимисхий (969-976 гг.), при котором шли знаменитые войны Святослава и который заключил последний из известных в древнерусской летописной версии мирный договор Византии с Русью в 971 г. Идентификация событий, хронологически близких к поражению Святослава, произошедших при Иоанне I Цимисхий, со временем другого императора Иоанна — II Комнина может объясняться как неосведомленностью поздневизантийского хрониста, так и порчей текста его более древнего источника, относившего крещение Руси к последней трети X в. Текст в нем, согласно гипотезе П.Шрайнера, мог читаться как «Иоанн Цимисхий [правил] 7 лет, 1 месяц» и иметь характер записи на полях, столь типичных для византийских рукописных хроник. В отличие от всех выше рассмотренных хронологических записей, цифры дрезденской заметки переданы цифрами, а не словами, что также создает дополнительные возможности для ошибок переписчика. Позже, при составлении Малой хроники, эта запись с соответствующими изменениями была включена в текст, повествующий о событиях XII в.

    Хорошо известна роль в деле распространения христианства и просвещения на Руси византийской принцессы, ставшей русской княгиней, Анны — сестры императора Василия II Болгаробойцы и жены киевского князя Владимира. Брак Владимира и Анны тесно связан с условиями крещения Руси в 988 г. Последние искусствоведческие исследования выявили выдающееся место гречанки в деле христианского строительства, создания первого храма в Киеве, разработки программы фресковых композиций св. Софии.

    Между тем сведений о ней очень мало — и в древнерусских, и в византийских памятниках. Из византийцев лишь Скилица сообщает о рождении Анны — сразу после известия о смерти ее отца, императора Романа II: «Его власть наследуют дети его Василий и Константин вместе с матерью Феофано, родившей ему за два дня до смерти и дочь, которую назвали Анной» (Scyl. 525.37—39). Зная, что Роман II скончался 15 марта 963 г., рождение Анны следует отнести к 13 марта. Этот текст использовал в XII в. в своей стихотворной композиции Михаил Глика (Mich. Glyc. 567.4-6).

    Тот же Скилица сообщает и о бракосочетании Анны с русским «архонтом Владимиром», объясняя брак необходимостью получить военную помощь русских дружин: «Он ведь призвал их на помощь в войне, сделав архонта Владимира зятем благодаря своей сестре Анне» (Scyl. 336.89—90). Это свидетельство также попадает в византийскую историографию XII в., дословно переданное Иоанном Зонарой (Zon. III. 553.1-2).

    У того же Скилицы сохранилось упоминание и о смерти Анны: при описании событий, случившихся между 1022 и 1025 гг., он замечает, что «Анна, сестра императора, умерла в Росии, до нее же — ее муж Владимир...» (Scyl. 367.71-72). В «Повести временных лет», напротив, о смерти Анны сообщается в 1011 г., тогда как Владимир княжил до 1015 г.

    В поздневизантийских источниках, даже в компиляциях, мы не найдем свидетельств об Анне. Единственным упоминанием ее станет поствизантийский каталог членов императорского дома, сохраненный кембриджской рукописью конца XVI в. (Trinity College, 0.2.36, л. 166). Там, после упоминания императрицы Феодоры и императора Иоанна Цимисхия, следует: «Анна, дочь багрянородного Романа». Этот каталог вообще указывает много женщин — императриц и принцесс, что было большой редкостью для византийской историографии, в том числе и для кратких хроник. Кембриджский список был составлен Иоанном, известным копиистом, по другим выполненным им кодексам; книга была изготовлена в Константинополе, в монастыре Паммакаристос, бывшим в то время резиденцией патриарха.

    Итак, даже отдельные заметки, краткие и фрагментарные, затерявшиеся среди листов часто забытых манускриптов, могут дать существенные уточнения и дополнения, помочь разгадать исторические загадки и проститься пусть с распространенными, но нередко ложными или неточными представлениями. Это касается и вопроса об освещении в Византии христианизации Древней Руси.