Искусство, письмо и другие знания. Песни и музыка

Ни один вид развлечения славяне не любили так, как песню, пляску и музыку. Еще и ныне славянин любит пение, он поет в радости и в печали, во время работы и отдыха. Тысячелетия тому назад пели постоянно, вероятно, больше, чем теперь, на свадьбах и на похоронах, на общественных и семейных празднествах.38

А с песней неразрывно были связаны пляска и инструментальная музыка. Sclavus saltans было, по-видимому, обычным понятием в IX или X веках.39

Об этом свидетельствует также множество других самых достоверных сообщений. В различных церковных проповедях и поучениях, о важности которых для ознакомления с концом славянского язычества я уже говорил выше (с. 298), в частности в русских проповедях, которых сохранилось больше всего, постоянно звучит жалоба на то, что русский народ в определенные дни недели (в субботу), а также во время различных годовых празднеств собирается на деревенской площади или за деревней для разнузданных увеселений, на которых много пьют, пируют, предаются суевериям и занимаются жертвоприношениями рожаницам, феям и другим бесам, но больше всего пением, плясками и музыкой. Церковь безуспешно пыталась искоренить это "бесовское" или "сатанинское" пение и пляски.40 Все было напрасно. Народ тяготел к этим развлечениям, сопровождающая их музыка была ему во сто крат милее, чем монотонное пение в церквах. В 1068 году Киевский летописец горько жалуется, что на увеселительных празднествах полно народу, тогда как церковь зияет пустотой...41

В остальном же о характере этих древних песен и плясок нам ничего не известно. По современным песням славян до сих пор не удалось создать представление об основах праславянской музыки.42 Нам не известна ни ее форма, ни тональность и такт, но, возможно, гармония тонов и минорная тональность современной народной музыки уже праславянские. Древние песни были чаще всего хоровые, но в отдельных случаях возникали уже первые любовные песни. Были ли в те древние времена у славян также свои героико-эпические песни, прославляющие князей и героев, достоверно не доказано. Однако весьма вероятно, что на празднествах, в частности во время пиршеств на княжеском дворе, специальные певцы пели такие панегирические песни. К ним относился, по-видимому, и мифический Боян конца XI -- начала XII века, о котором неоднократно упоминается в "Слове о полку Игореве" и который воспевал славу и печаль русской земли в боях с половцами, перебирая при этом струны лютни.43 Вообще же русские былины и южнославянские эпические песни засвидетельствованы только в более поздние времена.

Но если мы так и не можем ничего сказать о характере славянских песен и плясок, то нам достаточно известны музыкальные инструменты, на которых играли славяне в X и XI веках или которые им были по крайней мере известны. Во время упоминавшихся уже субботних развлечений и на празднествах, а также на свадьбах и похоронах обычным инструментальным аккомпанементом был оркестр из четырех инструментов, которые следует считать инструментальной основой славянской музыки: труба, свирель, бубен и гусли. Это была музыка - слав, гульба, гуденье -- в подлинном смысле слова. Славянская литература XI и XII веков подтверждает эту типичность характера славянской музыки целым рядом свидетельств, собранных мною в другом месте.44 В них неизменно встречаются упомянутые четыре основных инструмента.45 Имеются еще, однако, более древние интересные сообщения, такие, например, как записанный Феофилактом Симокаттой известный рассказ о трех славянах с лютнями в руках, приведенных к императору Маврикию в 591 году,46 и затем несколько арабских сообщений IX и X веков, в которых упоминаются у славян разного вида восьмиструнные лютни, тамбурины и свирели, в частности особые большие свирели длиной в два локтя47.

От этих инструментов ничего не сохранилось, за исключением лишь небольших свирелей, найденных в курганах, едва ли славянских. Однако мы можем все же получить достаточное представление о них по рисункам последующих XII-XIV веков, а кроме того, сравнивая формы, сохранившиеся у славян и у соседних им литовцев или финнов. Труба (старослав. troba), рог (рогь) и свирель (древнерусск. пищаль, свирель, сопель, свистокъ) имели обычную простую форму, сохранившуюся и поныне у славянских пастухов. То, что славянский пастух уже в X и XI веках носил свирель или флейту, подтверждается древними рисунками; выражение "пастырiе свиряюще" является также одним из древних в славянской литературе, так как встречается дважды в "Житии св. Наума" X века48. Хуже обстоит дело с древним барабаном (бубном) (старославянск. бобьнъ), о форме которого нет определенного представления. Он связывается с лат. tympanum и греч. tumpanon, форма которых известна и которые были знакомы славянам уже в X веке, однако на чешских миниатюрах XIII и XIV веков барабан изображается уже в виде высокого пустого тулова, обтянутого кожей, по которому били палочкой.49 К какому из этих инструментов больше приближался русский бубен X и XI веков, я не могу сказать. В римском патерике X века упоминается "бубн кумбальский", соответствующий греч. ton kimbalon.50

Наиболее интересным инструментом были древние славянские гусли (гусли от глагола gosti), сильно отличающиеся своей формой от современных гуслей. В ряде упоминаний в древних текстах определенно указывается, что инструмент, называемый гусли, не имел еще смычка и что на нем играли, ударяя по нему пальцами или какими-то палочками. В переводах этот термин употребляется также вместо греч. kithara или lyra и т. п. Из этого ясно, что древние славянские гусли имели приблизительно ту форму, какую мы видим на некоторых миниатюрах XI-XIII веков и какая встречается еще у литовских kankles и финских (карельских) kantele, kannel, эта форма существовала также и в славянской России еще в XVIII веке. Это была плоская продолговатая доска, овальная или с прямыми гранями, на которую натягивалось не менее трех струн и которую музыкант, стоя, поддерживал снизу левой рукой, а сидя -- клал на колени.51 Только позднее название гусли перешло на инсгрумент, из струн которого звуки извлекались смычком. Когда и где он появился и откуда перешел к славянам, мне неизвестно. Гусли со смычком у славян до XIII века мне неизвестны. Впоследствии, однако, развитие их было очень разнообразно.

С этой точки зрения я не могу, естественно, согласиться с теми, кто объявлял смычковые гусли, в частности сербские одно- или двухструнные гусли, древним славянским изделием и предполагал, что и арабы заимствовали свои подобные инструменты у славян.52

Кроме этих четырех основных инструментов, славянам были известны еще и некоторые другие. Из дудок сюда относятся слонъница, самара, засвидетельствованные уже в XI веке, затем греческие organon, organa (древнеславянск. орган, орган, отсюда варганы), засвидетельствованные в славянских текстах X века; из ударных инструментов кымбал (цимбалы), из струнных цевница, търняя, прегудъница (XI века), лютня и танбур арабских источников, затем psalterium (псалтырь), состоящий из треугольной или квадратной рамы, на которую натягивали ряд струн (засвидетельствован в XI веке). Ряд других инструментов не засвидетельствован для столь ранних времен, но старинная кобза, древнейший чешский струнный инструмент, по-видимому, все же существовала53.

38 Свадебная песня упоминается в Поучении Владимира Мономаха 1096 года (Лаврентьевская летопись, 244).

39 Ermenricus Augiensis (Mon. Germ., II.101).

40 В славянских текстах имеется для пения общепринятый древний термин peti (пение, песнь), для танца с песней _ термин plesati (плясать), и для уяснения силы характера славянского народа интересно то, что слово плясать является одним из немногих слов, заимствованных у славян германцами (см. готск. plinsjan -- <греч.> в библии Ульфилы).

41 Лаврентьевская летопись, 166.

42 Когда-то это попытался сделать Л. Риттер из Риттерсберга (Myslenky о slov. zpevu. Литер, прилож. к  Venci , Praha, 1843; Pravlast slov. zpevu, Cas. Ces. Musea, 1846), но без достаточного материала. См. J. Hordk, Narod. vestnik, XV, 143.

43 "Слово" (ed. Erben), 1 и сл. Также в других источниках (см. Поли. собр. русских летописей, II, 180, 187) упоминается о подобных песнях на княжеских пиршествах. См. прежде всего В. Ягич, Gradja za slov. nar. poeziju (Rad. XXXVII, 77) и Е. Аничков, Язычество и древняя Русь, 184, 192, 205 и сл.

44 Собранную литературу о древних славянских музыкальных инструментах см. в моей статье "Pocatky slowanske hudby" в "Вестнике этнографии" (Прага, 1914, 49, примечание 41) и данную в "Ziv. st. Slov.", III, 707.

45 В те времена на княжеских дворах было уже, конечно, много музыкантов и самых различных музыкальных инструментов, занесенных с чужбины. Такую музыкальную сценку наглядно изображает фреска, нарисованная византийскими умельцами на лестнице храма св. Софии в Киеве (рис. на с. 447), где мы видим, помимо двух плясунов, еще музыкантов, играющих на флейте, свирели, лютне, арфе (псалтерион) и тарелках.

46 Theoph., VI.2.

47 Ибн Русте (Гаркави, указ, соч., 265); Гардизи (ed. Bartold), 123; неизвестный Персидский географ (ed. Туманского), 121; Al. Bekri (ed. Rozen), 55; Ибн Фадлан (Гаркави, указ, соч., 98).

48 Изд. Лаврова, 9, 32.

49 Zibrt, Dejiny tance, (Praha, 1895), 36, 38.

50 Изд. Соболевского (Киев, 1904), 8.

51 Подробнее об этих и рассмотренных ниже инструментах см. в уже указанной моей статье и в "Ziv. st. Slov", III, 726.

52 Kuhac, Rad. jugosl. akad., XXXVIII, 41, 53; Троянович, Музыкальные инструменты, 9.

53 См. более подробные доказательства в "Vestniku narodop.", 10, 61, 64, 70-72.

54 Красочную историю их см. у А. Фаминцына, Скоморохи на Руси, СПб., 1889; Веселовский, Разыскания, VII. Таких византийских скоморохов см. на приведенной выше фреске Софийского храма в Киеве (рис. на с. 447).