К вопросу о смерти князя Рюрика в городе Кореле

Введение

Памятник первым русским князьм Рюрику, Олегу и Игорю в городе Норрчепинге (Швеция). Фото В.Поберухина (опубликовано в журнале "Родина", №10 за 1997 год.)

Вопрос о летописном народе корела и городе Корела неоднократно ставился и освещался в отечественной и зарубежной исторической литературе(1). Проблему же возникновения города у летописной корелы многие исследователи совсем опускают, говоря только о городе, увиденном шведскими рыцарями во время похода 1294-1295 гг.(2).

Более того - как отмечают современные исследователи: "Вопрос о происхождении корел до сих пор остается нерешенным <…> лишь начиная с исторического времени, т.е. с начала II тыс. н.э., история корел прослеживается достаточно отчетливо" (3). Тем не менее, интерес к летописной кореле не ослабевает. Об этом свидетельствуют, и публикации самого последнего времени (4).

Летописная корела - это общность людей, которая прослеживается по письменным источникам (летописи, берестяные грамоты, переписные книги и другие документы). Она обитала на Карельском перешейке и в Северном При ладожье на протяжении нескольких столетий. Из этой летописной корелы "пять родов корельских детей" расселились на северные земли (5).

Летописная корела была носителем древнекарельскоп языка, который послужил основой для некоторых других языков. Она явилась прародительницей для ижорцев, что доказывается лингвистическими и археологическими данными (6).

Впервые в письменных источниках упоминается летописная корела на страницах Новгородской летописи в 1143 г., на бересте - в 1066 г.(7). Однако очевидно, что она не возникла на пустом месте, и расцвет ее культуры в XII - XIV вв.(8) был предопределен всем предшествующим ее развитием в VIII - XI вв. А этот период, к сожалению, остается малоизученным из-за скудости источников.

Поскольку место её обитания - Карельский перешеек и Северное Приладожье - начиная с конца XIII в. и особенно с конца XV в. стало ареной борьбы между Швецией и Новгородской республикой, а затем между Швецией и Московским царством, основная часть населения вынуждена была покинуть свою территорию (9).

В данной статье речь идет о Рюрике и городе Кореле в 879 году, т. е. о конце IX века, а именно этот период чрезвычайно беден источниками (если не сказать о почти полном их отсутствии) и менее всего исследован. Поэтому статья носит гипотетический характер, и автор надеется на широкие археологические раскопки и конструктивное обсуждение проблемы.

Вопрос этот для приозерцев не является праздным. До сих пор не ясна точка отсчёта в истории города Корелы - Кяки-салми – Кексгольма - Приозерска. В 1894 г., во времена Великого княжества Финляндского, отмечалось 600-летие города, поскольку за исходную позицию была взята дата похода шведских рыцарей на Кексгольм - 1294 год.

В 1990 г. археологически была подтверждена середина XII века (по летописи — 1143 г.). В настоящее время(10) выносится на обсуждение 879 год.

Пользуясь случаем, хочу выразить искреннюю признательность А.Н. Кирпичникову, С.И. Кочкуркиной, А.И. Саксе и Пирьё Уйно за научные консультации по теме исследования.

1. Археологическое исследование города Корелы

Одним из первых предпринял раскопки в крепости Корела финляндский учёный Теодор Швиндт, который писал в конце XIX в.: "В 1200-е годы и, видимо, еще раньше недалеко от водного бассейна реки Вуоксы карелы имели крепость Кексгольм (Корелу)..."".

В 1972 и 1976 гг. археологическое изучение крепости Корела проводилось Ленинградским отделением Института археологии АН СССР. Руководитель раскопок А. Н. Кирпичников, досконально исследовавший новгородский период в истории города Корелы, в своем отчёте отметил среди найденных предметов вещи летописной корелы, причем, по его словам, "круглая выпуклая бляха - возможно, впервые найденная, упомянутая в "Калевале", - принадлежность карельского костюма" (12). В том же отчете сообщалось, что облик украшений "преобладающе карельский, что, по-видимому, и указывает на этнический адрес первых поселенцев, вскоре <...> подвергшихся воздействию русской новгородской культуры"(13).

В 1989-1990 гг. в крепости Корела работала советско-фин-ляндская археологическая экспедиция под руководством ученика А.Н. Кирпичникова А.И. Саксы и археолога из Хельсинки Пирьё Уйно. На глубине 3,5 метра под слоем полуметрового речного песка были найдены бревна, анализ спилов которых дал дату - 1166 год. Вещи, обнаруженные в культурном слое, датированы археологами XII веком, но могли бытовать и в XIII в. Одна из находок - равноплечная фибула - датирована IX веком. "Конечно, говорить о IX веке на территории крепости Корела пока не приходится, но XII век бесспорен", - таков был вывод А.И. Саксы и Пирьё Уйно.

Обнаружить археологические памятники, свидетельствующие о самом зарождении древнего города, практически невозможно, так как очень тонок и легко уязвим первый культурный слой. В нашем же случае культурный слой сознательно уничтожался, и не один раз: в 1295 г. Новгородцы "город разгребоша", а в 1310 г. "поставиша город нов, ветхый сметавше", как сообщает Новгородская летопись (14).

И, несмотря на это, культурный слой середины XII в. был найден археологами. Значит, к этому времени поселением уже существовало. Однако следует иметь в виду, что наличие ремесла в населенном пункте не является безусловными доказательством принадлежности его именно к городу, потому что во многих деревнях были и кузнецы, и ткачи, и представители других видов ремесел. Но еще в XIX в. историк А.Г. Ильинский на основании архивных материалов и писцовых книг пришел к выводу, что "город Корела не мог возникнуть из сельского поселения, так как вокруг населенного пункта мало пригодных земель для развития! сельского хозяйства"(15).

С. И. Кочкуркина отмечала, что в окрестностях современного Приозерска в XIX в. было собрано несколько арабских монет VIII - IX вв. В Сосново, Вещево, Выборге, Куркийоках было обнаружено 4 клада с серебряными вещами(16).

А.И. Сакса в своем докладе на V финно-угорском конгрессе в Сыктывкаре (1980 г.) анализировал имеющийся археологический материал из грунтовых карельских могильников и пришел к выводу: "С Х века в погребениях Карельского перешейка встречается устойчивый набор воинского снаряжения. Всего в Северо-Западном Приладожье найдено 14 мечей, 25 наконечников копий и 15 боевых топоров IX - XI вв. Эти цифры в сочетании с высоким качеством оружия говорят о значительной роли дружинного элемента среди населения Карельского перешейка"(17), "свидетельствуют, что у карел в Х в. сформировалась военная знать"(18).

Скалистый остров (Каллиосаари).

Итак, в истории летописной корелы настойчиво пробивается более ранняя дата, нежели середина XII века, а на территории современного Приозерска была не одна только крепость Корела. Еще Теодор Швиндт предполагал, что "карелы имели крепость Кексгольм (Корелу), построенную на скале, подобную тем, что были и в других районах западного побережья Ладоги. Эта крепость, окруженная простым (неукреплённым) валом, видимо, находилась на Скалистом острове (Каллиосаари), расположенном над порогом реки, несколько выше современного крепостного острова"(19).

А. Н. Кирпичников же считает, что первоначальное поселение было ближе к устью Вуоксы, ниже по течению, на одном из островов, слившемся с сушей, где в настоящее время промышленное предприятие(20). Далее А. Н. Кирпичников пишет о том, что на Скалистом острове (Каллиосаари) никогда не было поселения, поскольку в документах XVI он назван "мертвяч-островом"(21).

Скалистый остров - самая высокая точка современного Приозерска (это показала геодезическая съемка). Живописнейший остров, признанный памятником природы, назван был в XVI в. "мертвяч", мёртвым, - но не по той ли причине, что когда-то был живым? Не появилось ли это название потому, что когда-то на этом острове была жизнь, а к XVI веку остров уже не имел того значения, какое имел в раннем средневековье? Вполне вероятно, что Новгородцы, посадив своих наместников(22), перенесли административный центр с одного острова на другой. Такие факты известны в истории.

В. И. Громов и И. П. Шаскольский, авторы книги "Приозерск" (Л., 1976), высказали предположение, что пepвoначальное поселение было на берегу какого-то пролива, поскольку карельское название "Кякисалми" в переводе означает "кукушкин пролив": "Возможно, так называло некогда неширокий пролив, отделявший крепостной остров от северного берега Вуоксы"(23).

В пользу южного, а не северного берега реки Вуоксы говорит следующий факт. В "Переписной окладной книге по Новугороду Вотьской пятины" 1500 года указано, что город Корела состоял из нескольких частей: сам город (детинец), Спасский остров. Фёдоровская сторона за Федоровским ручьем, состоящая из двух концов, и Ореховская (южная) сторона за рекой Узьервой(24). Кончанское устройством (северный берег Вуоксы) привнесли новгородцы, поскольку оно свойственно именно городам Новгородской земли. Это доказано советскими учёными(25). Следовательно, северный берег Вуоксы не мог быть местом первоначального поселения летописной корелы.

Ореховская же сторона - южный берег Вуоксы - не делилась на концы, к тому же там самая плодородная земля. И один из бастионов Спасского острова, название которого "Корельский"(26), обращен как раз на южную, Ореховскую сторону, причём на то место, где она ближе всего подходит к Каллиосаари (Скалистому острову). Первые поселенцы рассматривали берег и остров как одно целое, объединённое проливом, отсюда, очевидно, и название города необычное для нашего слуха, - "Кукушкин пролив"(27).

Для северных районов, в том числе и для Северо-Западного Приладожья, свойственны поселения по берегам водоёмов и устройство городищ-убежищ на скалах, возвышенностях(28). В этом сказывается влияние экологического фактора и этнической традиции. В документах XVI в. упоминается городище в устье Вуоксы. Вполне вероятно, что на территории современного г. Приозерска - по берегам Вуоксы и на островах - могло быть несколько городищ (например, в Куркийоках археологами выявлены 4 городища).

Археологическое изучение современного города Приозерска и его окрестностей еще не завершено (необходимо провести раскопки на южном берегу реки Вуоксы, на бывшей Ореховской стороне, и в других местах), но даже имеющийся материал свидетельствует об отсутствии перерыва в заселении Карельского перешейка между каменным (VI - III тыс. до н. э.) и железным веком (I тыс. до н.э. -начало II тыс. н.э.). Археологические данные позволяют говорить о достаточно высоком уровне развития летописной корелы и о расцвете ее культуры в XII - XIV вв., а также о разложении первобытнообщинного строя и формировании военного дружинного элемента уже в последней четверти I тыс. н.э.

А. И. Сакса отмечает: "...коренные изменения в жизни местного населения произошли в последней четверти I тыс. н.э., когда создались предпосылки для формирования оседлого населения, осваивались начальные формы земледелия, что повлекло за собой рост численности населения, освоение новых территорий. Этот процесс получил мощный стимул с развитием торговли на Балтике, стал возникать путь, проходящий по Неве, Вуоксе и через Ладогу и р. Волхов далее на юг в страны Арабского халифата. В эту торговлю включается и местное население Приладожья, что хорошо прослеживается по археологическим материалам"(29).

2. Изучение летописных сведений о смерти князя Рюрика.

Имеется несколько исследований, в которых упоминается жизненный путь князя Рюрика Новгородского - родоначальника династии Рюриковичей(30). Тем не менее, до сих пор не умолкают споры об этой исторической личности(31).

Еще в конце XVIII в. Н. М. Карамзин в своем знаменитом труде писал: "В некоторых новых исторических повестях Олег назван племянником Рюрика (Др<евняя> Рос<сий-ская> Вивлиоф<ика>. XVI, 53); сказано также, что последний умер в городе Кореле"(32).

Попробуем проанализировать, насколько вероятна смерть Рюрика в городе Кореле в 879 г. и каковы возможные причины замалчивания вплоть до конца XVI в. некоторых фактов из его жизни в исторических документах.

Опубликованные летописи о Рюрике

Исследователи русского летописания считают, что древнейшим из дошедших до нас летописных сводов является так называемая Лаврентьевская летопись, сохранившаяся в списке XIV века. В ней о смерти князя Рюрика сообщается следующее: "В лето 6387 <879 г.>. Умершю Рюрикови, предаст княженье свое Олгови, от рода ему суща, вдав ему сын свой на руце Игория; бысть бо детеск велми"(33).

В начале XV в. был составлен общерусский летописный свод, который, по мнению ряда ученых, явился образцом для последующих сводов и был представлен сгоревшей в 1812 г. Троицкой летописью. Считается, что близок к этой погибшей летописи Владимирский летописец, в котором находим такое важное дополнение: "Умре Рюрик на поле в лето 6387"(34). Вероятно, на поле боя?

Здесь необходимо отметить, что до конца XVI в. летописные своды замалчивают место смерти (или гибели) первого новгородского князя. Киевский летописец почти не упоминает о нем: историографам Киевской Руси важнее было сопоставить историю своего государства и Византии. Новгородские же летописцы стремились подчеркнуть, что Рюрик "пришел и сел" в Новгороде, а не в Ладоге (ныне с. Старая Ладога Волховского района Ленинградской обл.), как указывается в Радзивилловской летописи. Д. А. Мачинский обратил внимание на то, что в Новгородской летописи после имени Рюрика не было обозначено, откуда он явился, а слово "Новгород" приписано сверху и другой рукой(35).

Да и вообще, при изучении сообщений разных летописей о Рюрике привлекает внимание тот факт, что летописные своды XIV-XV вв. рассказывают об основателе династии лишь самое необходимое и как можно короче, как будто лежит какой-то негласный запрет на подробностях его княжения. Но чем ближе к концу правления Рюриковичей, тем больше появляется подробностей.

Известно, что в XVII в. в Москве составляется ряд сводов, в том числе Патриаршая, или Никоновская, летопись. Патриарх Никон перед началом исправления богослужебных книг получил из церквей и монастырей Московской Руси большое количество древних списков. Б.А. Рыбаков, осуществивший текстологический анализ Никоновской летописи, пришел к выводу, что ее составитель пользовался не дошедшими до нас источниками(36). Это же предположение высказывал в одном из своих трудов В. В. Мавродин(37).

В Никоновской летописи отмечено: "В лето 6387 <879 г.>. Умре Рюрик, княжив лет 17" (38), но не указано, где умер князь, давший название династии.

Особняком стоит сообщение Тверского летописного свода - единственной из известных нам опубликованных летописей, где, сказано, что Рюрик, умер "в Новгороде, княжив лет 17"(39). Можно было бы предположить, что составитель этого свода использовал для своего труда какой-то уникальный документ. Но из Предисловия узнаем, что летопись составлена в 1534 г. не получивший школьного образования "ростовским селянином, который соединил сведения, полученные из Новгородской первой и Суздальской летописей, Хронографа, Софийского временника и Летописца княжения Тверского 1461 г.

Составитель Мазуринского летописца вводит такую деталь в свое повествование: "И поживе Рюрик в Новеграде, княжет 17 лет, всех же лет жив 87 и умре"(40). Эта лаконичная запись едва ли баснословна, потому что нет никаких более существенных подробностей. Кстати; благодаря этой цифре становится известным, каков был возраст Рюрика, когда его пригласили на княжение.

Итак, ни в одной из опубликованных летописей XIV -XVI вв. (за исключением Тверской) не указано место смерти князя Рюрика. Правда, еще Владимирская летопись отметила, что Рюрик умер в 879 году "на поле".

Обратимся теперь к одной неопубликованной летописи конца XVI - начала XVII в.

Неопубликованная летопись о Рюрике

В Рукописном отделе Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) имеется летопись, в которой сообщается следующее: "... Ходиа князь великий Рюрик с племенником своим Олгом воевати лопи и корелу. Воевода же у Рюрика Валлт и повоеваста и дань возложиста <...>. Лето <879 г.> умре Рюрик в Кореле в воине, тамо положен бысть в городе Короле, княжив лет 17.."(41).

Одним из первых использовал эту летопись Н. И, Новиков в своей "Подробнейшей истории Государей Российских"(42). Он не сослался на первоисточник и не прокомментировал это событие.

Историк второй половины XIX в. К. Н. Бестужев-Рюмин остановился на этом факте, изложив свою точку зрения так: "... в весьма поздней рукописи, напечатанной в "Вивлиофике" Новикова под странным заглавием "Подробнейшая история Госуд<арей> Рос<сийских>", мы читаем краткое известие, что Рюрик умер в Кореле. Собственно, невероятного тут ничего нет; но между тем это известие, связанное с походом на Корелу какого-то Валита, Чрезвычайно подозрительно: Валит в известиях позднейших является сам корелянином и о нем мы находим упоминание в датских делах времен Годунова"(43).

Нам важно отметить, что такой серьезный исследователь летописания, как К.Н.Бестужев-Рюмин, не видел бы ничего невероятного в том, что основатель династий умер в малоизвестном городе Кореле, если бы имя этого князя не упоминалось рядом с именем Валита (Валлта).

Кто же такой Валлт-Валит?

Проблема летописного Валлта (Валита)

Уже более ста лет назад исследователи обратили внимание на это имя. Сведения обо всех Валитах, упоминающихся в древнерусских источниках - летописях и преданиях, собрал и обобщил отечественный исследователь А. И. Попов. Он пришел к выводу, что "Валит не есть личное имя - в буквальном смысле этого слова. Это слово карельское, означает "избранный", "выбранный" <...>. Не исключена возможность того, что какой-то первый из карельских Валитов получил это "прозвище" (или титул), а затем оно передавалось наследственно, уже в качестве фамилии"(44).

Эту же расшифровку мы находим в исследовании "История Карелии с древнейших времен до середины XVIII века" (Петрозаводск, 1952): "... Поскольку в условиях родоплеменного строя у всех народов земного шара вожди и старейшины были выбранными (избирались всеми членами рода или племени), есть все основания полагать, что "ва-литами" в Карелии во время родоплеменного строя называли людей, занимавших выборные должности в карельском племени - должности старейшин и вождей. За их потомками имя "Валит" сохранилось и после распада родоплеменного строя, в XIV - XV вв. Так как известны в XTV - XV вв. по крайней мере, три разных лица с именем "Валит", надо полагать, что это не был титул главного вождя племени; Валит, управляющий в 1337 году городом Корелой, и Валит - новгородский боярин - скорее всего, были потомками разных семей карельской племенной знати. Правильнее полагать, что "валитов" в племени в одно и то же время было несколько и что "валиты" были старейшинами отдельных групп карельского племени, то есть старейшинами погостов"(45).

А. И. Попов вернулся к вопросу о "валитах" в своей книге "Следы времен минувших" (Л., 1981), изданной после его смерти. Он пишет так: "... городок Корела был беспокойным местом и подвергался неоднократным нападениям. В этом городке сидел на правах новгородского посадника особый воевода карельского происхождения, принадлежавший к знатнейшему роду племени корела и носивший титул "валит"<...>. Сколько можно судить по источникам, должность валита была наследственной <...>. Будучи посадником в Кореле, валит был одновременно главным воеводой во всех походах…(46).

Все приведённые выше высказывания о Валитах показывают глубокие исторические корни этого имени, которые ведут нас в родоплеменной строй. В связи с этим возникает вопрос о "племеннике" Рюрика ("Ходиа князь великий Рюрик с племенником своим Олгом..."): может быть, это не племянник(47), а соплеменник?

Имена Рюрика и Валита в летописных источниках

Летописное сообщением смерти Рюрика в Кореле вызвало недоверие и у нашего современника В.К.Зиборова. Главный его вывод заключается в том, что известия о Рюрике и Валите были внесены в текст во время составления летописи, то есть в самом конце XVI в. или в начале XVII в., с целью решения пограничных вопросов(48).

Но так ли это?

Действительно, город Корела в 1580 г. был взят шведскими войсками, но по Тявзинскому мирному договору 1595 года возвращен в состав Московии. По тайному соглашению царя Василия Шуйского со шведским королем в феврале 1609 г. город Корела и уезд должны были отойти Швеции. 2 марта 1611г. город был оставлен защитниками. Шведские воины вошли в Корелу, и никакие летописи не помогли в 1617 г., при заключении Столбовского мирного договора, вернуть этот город Русскому государству. Только в 1710 г., в ходе Северной войны, Корела-Кексгольм был возвращен России.

Предположение В. К. Зиборова о внесении в летопись конца XVI - начала XVII в. якобы несуществующего факта о смерти Рюрика в городе Кореле представляется неубедительным еще и потому, что о Рюрике вообще пытались забыть со времен Киевской Руси, тем более не вспоминали о нем как о первом русском князе. Если само существование Рюрика как бы отрицалось, то сочинять подробности его походов на лопь и корелу и похороны его в городе Кореле не было необходимости.

Как уже отмечалось выше, патриарх Никон в XVII в. получил из разных монастырей большое количество древних списков, и в Никоновскую летопись вошли такие подробности княжения Рюрика, которые отсутствуют в других летописях. Там, в частности, говорится о том, что новгородцы, призвавшие Рюрика, "оскорбишася <...> глаголю-ще: яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его". Рюрик жестоко расправился с недовольными: "уби Вадима Храброго и иных многих изби новгородцев". По словам той же Никоновской летописи, в 867 году много новгородских мужей бежало от Рюрика в Киев(49).

Может быть, эти факты не хотелось вспоминать киевским князьям? Может быть, именно поэтому и позже старались забыть о первом Рюрике.

К сожалению, многие докуменяя, которыми пользовались составители летописных сводов еще в конце XVI - начале XVII в., не сохранились из-за Смутного времени начала XVII века и пожара Москвы во время войны 1812 года. Именно поэтому надо бережно относиться к тем источникам, которые чудом сохранились. Впрочем, это не исключает позитивной критики дошедших до нас исторических документов.

Если учесть, что на рубеже XVI - XVII. вв. происходит смена династий - в 1598 г. прекращается правление Рюриковичей и в 1613 г, на царство избирается Михаил Романов, - то можно предположить, что в этот период пал негласный (а может быть, и гласный) запрет на включение в государственный документ - летописи - нежелательных фактов из биографии первого князя, в том числе и о смерти его в мало кому известном городе Кореле и о погребении его там.

Следовательно, в летописи конца XVI - начала XVII в. мог отразиться более ранний источник, не дошедший до нас.

Заключение

Подведем некоторые итоги.

1) Общерусские летописи дошли до нас в списках XIV-XVII вв. О смерти князя Рюрика в городе Кореле сообщает летописец конца XVI - начала XVII в. Внутренние нестроения Смутного времени, усугубленные в этот период польско-литовской и шведской интервенцией, не способствовали сохранению самых уязвимых свидетелей древности - летописей, книг, документов. Поэтому следует очень бережно относиться к тем источникам, которые чудом сохранились. Это не исключает их позитивной критики.

2) Летописцам конца XVI - начала XVII в. не было надобности "отправлять" Рюрика на войну с лопью и корелой, чтобы он умер во время похода и был захоронен в городе Кореле, потому что летописи не принимались во внимание при решении спорных пограничных вопросов. Наиболее вероятно, что со-сменой династии Рюриковичей пал запрет на включение в государственные документы фактов, которые, вероятно, по мнению представителей этой династии, "порочили" её родоначальника Рюрика, высвечивали его сложные взаимоотношения с новгородцами.

3) Н. М. Карамзин, К. Н. Бестужев-Рюмин, В. К. Зиборов признали бы факт смерти князя Рюрика в городе Кореле, если бы в летописном сообщении не было рядом имени "Валлт (Валит)". Из вышеупомянутых исследований о "валитах" можно сделать вывод о том, что в соседстве этих имен нет ничего странного. И Валит времен Бориса Годунова, и Валит - воевода-XIV в., и Валит IX в. - все они совершенно разные личности.

4) Призвание Рюрика новгородцами на княжение рассмотрено в уже упоминавшейся книге В. И. Паранина. "Историческая география летописной Руси" (Петрозаводск, 1990), в которой ученый подвергает сомнению (иногда в очень резкой форме), казалось бы, "прописные истины". Так, он делает вывод о том, что дад именем "Русь" могла скрываться в IX веке корела (поэтому она, и опущена при перечислении тех народов, которые платили дань Руси), что Карельский перешеек когда-то был островом и он мог быть именно тем островом "Рус", откуда был призван Рюрик(50). Если будет признано, что Рюрик и родом был с Карельского перешейка, то соседоство с Валитом-корелянином будет еще более обосновано. Пусть все это пока существует на уровне гипотезы, но гипотезы, несомненно, заслуживающей внимания специалистов. Проверить ее можно на основании обширных археологических раскопок и более глубокого изучения скандинавских, латинских, прибалтийских, английских и других еще не исполъзованных источников.

5) До Недавнего времени отрицался XII век как возраст крепости Корела. Ныне середина XII века это факт, не только доказанный теоретически, но и подтвержденный археологическими раскопками. Автор выражает искреннюю признательность руководителям экспедиций А.И.Саксе и Пирьё Уйно, сообщившим результаты дендрохронологического анализа древесины, найденной во время раскопок в 1990 г. на территорий крепости Корела.

6) Вопрос о смерти "князя Рюрика в городе Кореле имеет не только отвлечённо теоретическое значение. У каждого города есть дата, от которой он ведет свою историю. По нашему мнению, 879 год - это и есть первое упоминание о городе Кореле в письменных источниках.

ссылка - http://www.priozersk.ru/1/text/0020.shtml